Поскольку мы знаем, что язык невозможен вне общества, то становится очевидным, что именно общество и заставляет язык изменяться.

А если точнее, то изменения, происходящие в обществе, затрагивают и язык, заставляя его изменяться.
А если рассуждать более обобщёнными категориями, то можно сказать, что заставляет язык изменяться время.

Язык – развивающееся явление

«Язык – это история народа. Язык – это путь цивилизации и культуры...
Поэтому-то изучение и сбережение русского языка является не праздным занятием от нечего делать, но насущной необходимостью» .
(Александр Иванович Куприн)

Н.В. Гоголь сказал о языке, что он «живой, как жизнь». Сказал он это о русском языке, но сказанное можно отнести к любому языку. Кроме, конечно, мёртвых языков. О том, почему они стали мёртвыми – немного позже.
Изменения в языке очевидны. Достаточно прочитать произведения писателей XVIII в., и мы увидим, как сильно изменился наш язык за прошедшее время.
Русская письменность, которая была разработана в середине IX в. братьями-просветителями Кириллом и Мефодием, началась с кириллицы.
И только в XVIII в. она претерпела сильное изменение.

Петровская реформа языка

«Обращаться с языком кое-как – значит, и мыслить кое-как: приблизительно, неточно, неверно».
(Алексей Николаевич Толстой)

Поль Деларош «Портрет Петра I»

Пётр I начал преобразования в государстве, целью которых было не только создание новых армии, флота, государственного управления, промышленности, но и создание новой культуры. В 1710 г. Пётр I утвердил новый алфавит с упрощённым начертанием букв, а церковнославянский шрифт остался для печатания церковной литературы. Были упразднены «кси» и «пси» и другие буквы. Эти сугубо греческие буквы даже стояли не на своём исходном месте, они при создании алфавита были вынесены в конец, т.к. были не характерны для русского языка.
Разделение алфавита на церковный и гражданский говорило о том, что отныне в обществе противопоставлено светское и духовное: церковнославянский язык и церковный шрифт обслуживают старую культуру, а русский язык и гражданский шрифт обслуживают новую светскую культуру.
Инициатива введения гражданского шрифта принадлежала Петру, а вся подготовка языковой реформы проходила под непосредственным его наблюдением. На первом издании Азбуки 29 января 1710 г. рукою Петра написано: «Сими литеры печатать исторические и манифактурныя книги. А которыя подчернены [зачёркнутые Петром кириллические буквы], тех [в] вышеписанных книгах не употреблять».
Отрицая греческие формы в языке, Пётр I ориентировался на латинский шрифт, как и вообще на западную культуру.
В это время в русский язык вошли 4,5 тысячи новых слов, заимствованных из европейских языков.

Гражданский шрифт

«Славяно-российский язык, по свидетельствам самих иностранцев-эстетов, не уступает латинскому ни в мужестве, греческому ни в плавности, превосходит все европейские языки: итальянский, испанский и французский, не говоря уже о немецком».
(Гавриил Романович Державин)

Итак, гражданский шрифт был введён в России Петром I в 1708 г. для печати светских изданий.
«... Петр поручил кому-то составить образец гражданской азбуки и отправить его в Амстердам для вылития там нового шрифта. В 1707 г. прибывший из Голландии словолитец Антон Демей привез с собой «новоизобретенных русских литер 8 азбуки с пунсонами, матрицами и формами...». Шрифт, введенный Петром Великим, разнился от славянского тем, что в нем вовсе исключены буквы откинуты надсточные знаки.

Надстрочные знаки - в церковнославянском языке специальные знаки, заимствованые из греческого, которые ставились над строкой для обозначения разных типов ударения ́ ̀ ̑ и придыхания ̛ , а также титло ҃ - знак над сокращенно написанным словом или буквой, употребленной в числовом значении.

Написание с использованием титла слова «Господь»

А вот так выглядело кириллическое числительное «один»

Остальные буквы получили начертание, какое они имеют ныне, с следующими исключениями: буква д сначала походила на латинскую g, прописная же сохранила прежнюю форму; вместо введен был латинский s; вместо - одна буква I без всякого вверху знака; - как латинские m, n; буквы ц, ф, ъ и ь, а также р, щ и ы имели в очертании некоторые отличия от нынешних. Этим-то шрифтом напечатаны были в 1708 г. в Москве три книги: «Геометрiа славенскi землемерiе иѕдадеся новотiпографским тiсненiем», «Прiклады како пiшутся комплементы» и «Кнiга о способах творящiх водохожденiе рекъ свободное». Но, вероятно, опыт убедил, что шрифт этот не совсем удобен, а потому в «Побеждающей крепости к счастлïвому поздравлению славноï победы над Азовымъ ï к счастлïвому въезд в Москву» (соч. инженера Боргсдорфа), напечатанном в том же 1708 г., сделаны уже уступки, напоминающие прежнюю азбуку: в книге являются славянские над ï стоят везде точки – начертание, которое сохранилось в нашей печати чуть ли не до начала текущего столетия, тогда же введены над словами силы (ударения). В 1709 г. последовали дальнейшие изменения. Появились Э и И, восстановлена; И употреблялось в трех случаях: в сочетании двух и (ïи), в начале русских слов и в конце слов. Тогда же з (земля) стала употребляться во всех случаях, вместо отмененного ѕ (зело); д получило современное начертание; ь, ц, ф, т, п получили очертания, более подходящие к нынешним». Были и другие изменения.

«При преобразовании кириллицы обращено было внимание только на форму букв. Преобразование церковной азбуки для гражданской печати ограничилось почти единственно упрощением и округлением начертаний букв, сближением их с латинскими буквами. Но звуковые особенности языка, к которому их применяли, совершенно упущены были из виду. Вследствие этого наше правописание приняло преобладающий исторический или этимологический характер.
Культурное значение гражданской азбуки чрезвычайно велико: введение ее составляло первый шаг к созданию народно-русского письменного языка» (из Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона).

М.В. Ломоносов: Реформы русского литературного языка

«По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности».
(Константин Георгиевич Паустовский)

Наиболее важные реформы русского литературного языка и системы стихосложения XVIII в. были сделаны Михаилом Васильевичем Ломоносовым. В 1739 г. он написал «Письмо о правилах российского стихотворства», в котором сформулировал принципы нового стихосложения на русском языке. Он утверждал, что вместо того, чтобы культивировать стихи, написанные по заимствованным из других языков схемам, необходимо использовать возможности русского языка. Ломоносов полагал, что можно писать стихи многими видами стоп: двусложными (ямб и хорей) и трёхсложными (дактиль, анапест и амфибрахий). Новаторство Ломоносова вызвало дискуссию, в которой активно участвовали Тредиаковский и Сумароков. В 1744 г. были изданы три переложения 143-го псалма, выполненные этими авторами, и читателям было предложено высказаться, который из текстов они считают лучшим.
И хотя В. Белинский назвал Ломоносова «Петром Великим нашей литературы», отношение к реформам Ломоносова не было однозначным. Их не одобрял и Пушкин.
Но, кроме вклада в поэтический язык, Ломоносов был также автором научной русской грамматики. В этой книге он описал богатства и возможности русского языка: «Карл пятый, римский император, говаривал, что ишпанским с богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятельми, итальянским – с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италиянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка». Более подробно познакомиться с учением о трёх штилях Ломоносова можно . О вкладе Ломоносова в русскую литературу – .

Создателем современного литературного языка считается Александр Сергеевич Пушкин, произведения которого являются вершиной русской литературы, хотя со времени создания его крупнейших произведений прошло уже более 200 лет. В языке за это время произошло много существенных изменений. Если сравнить язык Пушкина и язык современных писателей, то здесь мы увидим много стилистических и иных различий. Сам же Пушкин считал, что в формировании русского литературного языка первостепенную роль сыграл Н.М. Карамзин: он «освободил язык от чуждого ига и возвратил ему свободу, обратив его к живым источникам народного слова».

Реформы идут за языком или язык подчиняется реформам?

«Нет в русском языке ничего осадочного или кристаллического; всё волнует, дышит, живет».
(Алексей Степанович Хомяков)

На этот вопрос можно уверенно ответить: реформы идут за языком. Создаётся такая языковая ситуация, когда становится очевидным: надо законодательно что-то менять. Чаще всего реформы опаздывают и не успевают за языком.
Например, до начала XIII в. буквы Ь и Ъ обозначали звуки: [Ь] произносился примерно как [Э], а [Ъ] – как [O]. Затем эти звуки исчезли, и буквы не обозначают звуков, а играют лишь грамматическую роль.

Орфографическая реформа языка 1918 года

«Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство перед всеми европейскими».
(Александр Сергеевич Пушкин)

К началу XX в. назрела новая реформа языка – орфографическая. Она долго обсуждалась и готовилась под председательством А. А. Шахматова. Основная её задача была в упрощении правописания.
В соответствии с реформой:
из алфавита исключались буквы Ѣ (ять), Ѳ (фита), І («и десятеричное»); вместо них должны употребляться, соответственно, Е, Ф, И;
исключался твёрдый знак (Ъ) на конце слов и частей сложных слов, но сохранялся в качестве разделительного знака (подъём, адъютант);
изменялось правило написания приставок на з/с: теперь все они (кроме собственно с-) кончались на с перед любой глухой согласной и на з перед звонкими согласными и перед гласными (разбить, разораться, разступиться → разбить, разораться, но расступиться);
в родительном и винительном падежах прилагательных и причастий окончание -аго после шипящих заменялось на -его (лучшаго → лучшего), во всех остальных случаях -агозаменялось на -ого, а -яго на -его (например, новаго → нового, ранняго → раннего), в именительном и винительном падежах множественного числа женского и среднего родов -ыя, -ія - на -ые, -ие (новыя (книги, изданія) → новые);
словоформы женского рода множественного числа онѣ, однѣ, однѣхъ, однѣмъ, однѣми заменялись на они, одни, одних, одним, одними;
словоформа родительного падежа единственного числа ея (нея) - на её (неё) (из Википедии).
В последних пунктах реформа затрагивала не только орфографию, но и орфоэпию и грамматику. В документах орфографической реформы 1917-1918 гг. ничего не говорилось о судьбе редкой и выходившей из практического употребления ещё до 1917 года буквы Ѵ (ижицы); на практике после реформы она окончательно исчезла из алфавита.
Реформа сократила количество орфографических правил, привела к некоторой экономии при письме и типографском наборе, исключив Ъ на конце слов, устранила из русского алфавита пары полностью омофоничных графем (Ѣ и Е; Ѳ и Ф; І, Ѵ и И), приблизив алфавит к реальной фонологической системе русского языка.
Но время шло, и появились новые проблемы несоответствия проблем графики и написания. Да и реформа 1918 г. не устранила полностью уже существовавшие проблемы.
Периодически в жизнь языка вторгались и что-то в нём изменяли. Вот например:
в 1918 г. наряду с «ъ» стали употреблять апостроф ("). На практике употребление апострофа было повсеместным.

В 1932-1933 гг. были отменены точки в конце заголовков.

В 1934 г. было отменено употребление дефиса в союзе «то есть».
В 1935 г. отменяются точки в написании аббревиатур из заглавных букв.
В 1938 г. отменено употребление апострофа.
В 1942 г. введено обязательное употребление буквы «ё».
В 1956 г. употребление буквы «ё» (уже по новым правилам) стало факультативным, для уточнения правильного произношения («вёдро»).
Но всё-таки самые большие изменения затрагивают словарный состав языка.

Изменения словарного состава

«Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок: все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье еще драгоценней самой вещи».
(Николай Васильевич Гоголь)

Причины изменения словарного состава любого языка те же, что и причины изменения языка вообще.
Состав языка пополняется за счёт новых слов. В каждый исторический период приходят новые слова. Сначала они являются неологизмами, но постепенно становятся общеупотребительными, а затем могут и устареть – всё течёт, всё меняется. Например, когда-то слово «электростанция» было неологизмом, но прошло несколько десятков лет – и слово стало общеупотребительным.
Неологизмы (новообразованные и заимствованные) бывают как общеязыковые, так и авторские.
Вот пример авторских неологизмов: М. В. Ломоносов обогатил русский литературный язык словами «атмосфера», «вещество», «градусник», «равновесие», «диаметр», «огнедышащие» (горы), «удельный» (вес) и др.
А слова «промышленность», «трогательный», «занимательный» ввёл в русский язык Н. М. Карамзин. «Головотяп, головотяпство» – неологизмы М. Е. Салтыкова-Щедрина и т.д.
Другие слова, наоборот, устаревают. И здесь тоже разные причины: исчезает явление – исчезает из повседневного употребления слово. И хотя в словаре оно существует, но становится историзмом. К примеру, слово «кафтан». Бывает и по-другому: предмет или явление само по себе не исчезло, но его название устарело – это архаизм: длань (ладонь), вечор (вчера), лепота (красота) и др.
Иногда уже исчезнувшее из обихода слово вдруг выплывает на поверхность и становится снова общеупотребительным, например, слово «господа́».
А иногда старое слово получает новое значение, как, например, слово «перестройка».

Заимствования

«Я не считаю хорошим и пригодным иностранные слова, если только их можно заменить чисто русскими или более обруселыми. Надо беречь наш богатый и прекрасный язык от порчи».
(Николай Семенович Лесков)

В разные периоды нашей истории заимствования происходили из разных языков: в эпоху Наполеона всё светское русское общество предпочитало общаться на французском языке.
Очень много говорят и спорят о неоправданных сейчас заимствованиях с английского языка. Впрочем, и о заимствованиях из французского говорили так же.
Вот у Пушкина читаем:

Она казалась верный снимок
Du comme il faut... Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.

Дело, конечно, не в переводе, а в том, что французский язык стал для аристократов того времени гораздо родней, чем родной.
Сторонники английских заимствований считают, что этими самыми заимствованиями наш язык обогащается. В каком-то смысле да, но есть и отрицательные стороны заимствований, особенно бездумных. Ведь часто человек употребляет новое для него слово просто потому, что вокруг все так говорят. А что оно означает – понимает не совсем или совсем не понимает. Много заимствований «офисных»: менеджер, маркетинг, мерчендайзер, клининг и т.д.
Иногда эти «обогащения» просто уродуют наш язык, они не соответствуют внутренним закономерностям русского языка.
Да, язык – это живое явление. А всё живое меняется и развивается. Неизбежно меняется и язык. Но во всём надо знать меру. И если в русском языке есть синонимы иностранного слова, то лучше всё-таки пользоваться родным словом, а не чужим, отбрасывать весь языковой «мусор». Например, зачем нам это непонятное слово «клининг»? Ведь в переводе с английского это слово означает «уборка». Всего лишь! Для чего же нужны такие слова в нашем языке? Если только для вычурности или чтобы щегольнуть иностранным словом...
Наш язык настолько богат и гибок, что всему у него найдётся своё название.
«Как ни говори, а родной язык всегда останется родным. Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдёт, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело».
(Лев Николаевич Толстой)

Мёртвый язык. Почему он таким становится?

Мёртвый язы́к – это язык, не существующий в живом употреблении. Часто он известен только по письменным памятникам.
Почему язык становится мёртвым? По разным причинам. Например, один язык заменяется другим или вытесняется другим в результате завоевания страны колонизаторами. Например, наиболее популярным иностранным языком в Алжире, Тунисе и Марокко является французский язык, а в Египте и странах Персидского залива (ОАЭ, Кувейт, Оман) таковым является английский язык. Многие исконные американские языки были вытеснены английским, французским, испанским и португальским языками.
Иногда мёртвые языки, перестав служить средством живого общения, сохраняются в письменной форме и используются для нужд науки, культуры, религии. Например, латинский язык является мёртвым, но именно он считается предком современных романских языков. И в настоящее время он используется наукой (медициной и др.) и католической церковью.
Древнерусский язык – тоже мёртвый язык, но от него получили развитие современные восточнославянские языки.
Иногда мёртвый язык вдруг оживает. Так случилось, например, с ивритом. Он возрождён и адаптирован как разговорный и официальный язык государства Израиль в XX в.

Иногда представители немногочисленных народов сами отказываются от изучения национальных языков, отдавая предпочтение государственному языку страны, в которой они живут. По некоторым источникам, около половины малых национальных языков в России находится на грани исчезновения. А в Непале большинство населения изучает и использует не свой родной язык, а английский.

Технический прогресс и социальные перемены вносят существенный вклад в словарный запас. Так как появляются новые предметы , требующие своего обозначения. Но это не объясняет «умирания» исходной культуры и богатства русского языка.Представители старшего поколения еще сохраняют в своем обиходе более литературную речь, потому что они выросли в среде, насыщенной ею. Но молодые люди, многие из которых «живут» в интернете, переносят его специфический в реальную жизнь. Красивую художественную литературу и тем более классику, вне учебной программы, читают далеко не все. А если учесть, что и родители дома общаются тоже не на совсем литературном языке, то получается, что основа для правильной речи просто отсутствует.Стали очень популярны заимствования из английского языка. Причем в обиход берутся не только какие-то специфические слова, которым сложно найти аналог в русском. Но заменяются даже самые обычные, например, вместо слова «сестра» сейчас говорить «систер» (англ. sister - сестра). Молодежь предпочитает общаться на сленге, всячески коверкать и изменять речь, отдавая дань современной моде. Просторечные формы слов вытесняют литературные. Даже и журналисты далеко не всегда стараются сохранить стиль.Интересно написано о причинах изменения речи в книге «Манипуляция сознанием», С.Г.Кара-Мурза, 2009. Он подмечает «вымывание» из языка «корней», т.е. слов, содержащих корень и множества связанных с ним однокоренных понятий. А ведь именно корни позволяют уловить связь между словами с разным смыслом. Вместе с тем в обиход вводятся «слова-амебы», которых непонятно, но они быстро распространяются и становятся интернациональными. Русский язык очень богат на слова и выражения, каждое из которых вроде бы обозначает одно и то же, но несет свой особый оттенок смысла. Однако, не читая классическую литературу, просто неоткуда взять все это богатство. К тому же гораздо проще запомнить одно выражение, чем несколько. Ведь современная жизнь очень быстра и динамична. Это тоже откладывает свой определенный отпечаток. Люди привыкли разговаривать, не особо задумываясь о правильности произнесения слов и передаче смысловых нюансов. Как это ни грустно, но русский язык действительно переживает сейчас кризис. Но, конечно, не все еще потеряно и хочется надеяться, что люди вернутся к правильной разговорной речи. Журналисты и писатели вспомнят о стилях, школьники и студенты начнут больше читать и разговаривать именно на русском языке, а не на сленге и жаргонах.

Русский язык является живым, постоянно и динамично меняющимся организмом. Подвергается трансформации грамматический строй языка, нейтральные слова приобретают стилистическую окраску и даже иные значения, ежедневно появляются новые слова и выходят из обращения те, которые совсем недавно были актуальными.

Вам понадобится

• Книга Максима Кронгауза «Русский язык на грани нервного срыва»

Инструкция

Для обсуждения проблемы подвижного характера языка устраиваются круглые столы, созываются научные конференции, появляются интервью с ведущими лингвистами в прессе. Присутствуют небезосновательные причины для беспокойства в вопросах заимствований из иностранных языков. Русские лексические словари пополняются такими словами как «зафрендиться», «залогиниться», «сейлменеджер» и т.д. Почему происходит, когда есть русские эквиваленты этих слов – «добавить в », «войти к себе на страничку», « »? Наиболее консервативные лингвисты считают, что это просто напросто неуважение к родному языку. И приводят в пример французов, которые защищают свой язык от проникновения иностранных слов, у которых существует даже собственная модель клавиатуры для компьютеров.

Безусловно, интернет является основным поставщиком неологизмов таких как «апгрейдиться» (сменить имидж, прическу), «туса», «пати» (молодежная вечеринка, имхо (от английского In my humble opinion/« скромному мнению») и т.д. Более того, интернет вообще меняет стилистику письменного русского языка. Использование смайликов или анимаций заменяет подчас целое предложение. В письменном высказывании используется сленг и ненормативная лексика. Лингвисты называют этот феномен термином «устность».

Устареванию подвергаются нейтральные и привычные слова. Например, слово «неудачник». Во времена Антона Павловича Чехова такой человек вызывал чувство сочувствия и симпатии, особенно у женщин. В середине и конце XX века понятия о невезучем парне оставались нейтральными. Сегодня существительное «неудачник» сменилось англицизмом «лузер» и, что хуже, жаргонным «лох» или «лошара».

В прошлом столетии такое качество характера как амбициозность считалось чуть-ли не ругательством, сегодня мужчина – это лидер, наделенный ореолом успешности. А, стало быть, поменялась и стилистическая окрашенность слов «амбиция» и «амбициозный». Что касается прилагательных «голубой» и «розовый», то, благодаря изменениям в русском языке, их вообще стало неприличным употреблять на людях.

Вместе с нашумевшими политическими событиями в стране покидают лексический состав языка злободневные слова. Например, «перестройка» или «гласность». К сожалению, такого рода термины иногда возвращаются. Страницы газет, экраны телевизоров и просторы интернета наполнились снова ужасными понятиями «бандеровщина» и «нацизм».

Совсем недавно утихли споры по поводу ряда изменений в грамматике по поводу прекращения использования буквы «ё» и перехода слова «кофе» из среднего рода в мужской. Смирились точно так же, как когда-то смирились и самим словом «кофе» в его сегодняшнем написании. В XVIII веке на Руси говорили «кофий» или «А не испить ли нам кофию?». Грамматика меньше всего подвержена изменениям времени.

Движущими силами развития языка являются и новые технологии во всех областях жизни. Предметы требуют наименований, что ведет к пополнению лексического корпуса языка за счет терминов и профессионального сленга. В качестве примера можно привести язык работников IT-технологий. Иногда разговор программистов остается языком инопланетян для тех, кто не принадлежит к обществу людей этой профессии. Но программеры, ведь, русские! При этом они выполняют двойную работу - пишут программы и пополняют русский язык новыми словами, пусть даже непонятными окружающим.

Язык меняется на грамматическом уровне. Известно, что в древнерусском языке было шесть типов склонения существительных, а в современном русском осталось три. Было три числа (единственное, двойственное и множественное), осталось только два (единственное и множественное).

И здесь стоит сказать о еще одной интересной закономерности. Мы знаем, что эволюция - это путь от простого к сложному. Но в языке все наоборот. Эволюция языка - это путь от сложных форм к более простым. Грамматика современного русского языка проще, чем древнерусского; современного английского - проще, чем древнеанглийского; современного греческого - проще, чем древнегреческого. Почему так происходит?

Я уже сказал, что в древнерусском языке было три числа: единственное, двойственное (когда речь шла только о двух предметах) и множественное, то есть в сознании наших предков предметов могло быть один, два или много. Сейчас в русском только единственное число или множественное, то есть может быть один предмет или несколько. Это более высокий уровень абстракции. С одной стороны, грамматических форм стало меньше и произошло некоторое упрощение. С другой - категория числа с появлением разграничения «один - много» стала более стройной, логичной и четкой. Поэтому эти процессы не только не являются признаком деградации языка, но, наоборот, свидетельствуют о его совершенствовании и развитии.

Из мужского рода - в средний

Многие люди неверно представляют себе работу лингвистов. Одни считают, что они выдумывают правила русского языка и заставляют общество по ним жить. Например, все говорят «убить паука тапком», а лингвист утверждает, что так говорить нельзя, потому что слово «тапка» женского рода (правильно будет: «убить паука тапкой»). Некоторые полагают, что лингвисты упрощают норму в угоду малообразованным людям и включают в словари безграмотные варианты вроде кофе в среднем роде.

На самом деле лингвисты не придумывают языковые нормы, они их фиксируют. Наблюдают за языком и записывают выводы в словари и энциклопедии. Ученые должны это делать независимо от того, нравится ли им тот или иной вариант или нет. Но вместе с тем они смотрят, отвечает ли вариант законам языка. В зависимости от этого помечают вариант как запрещенный или разрешенный.

Почему очень часто слово «кофе» употребляют в среднем роде? Только ли от безграмотности? Вовсе нет. Дело в том, что мужскому роду слова «кофе» сопротивляется сама система языка. Это слово заимствованное, неодушевленное, нарицательное, несклоняемое и оканчивающееся на гласную. В подавляющем большинстве такие слова в русском языке относятся к среднему роду. «Кофе» попало в исключения, потому что были когда-то в языке формы «кофий», «кофей» - мужского рода, они склонялись, как «чай»: выпить чая, выпить кофия. И вот памятником давно умерших форм и является мужской род слова «кофе», в то время как законы живого языка втягивают его в средний род.

И эти законы очень сильны. Даже слова, которые им сопротивляются, все равно со временем сдаются. Например, когда в 1935 году в Москве открылся метрополитен, СМИ писали: метро очень удобен для пассажиров. Выходила газета «Советский метро», а Утесов пел: «Но метро сверкнул перилами дубовыми, сразу всех он седоков околдовал». Слово «метро» было мужского рода (потому что «метрополитен» мужского рода), но постепенно «ушло» в средний род. Следовательно, то, что «кофе» становится словом среднего рода, происходит не от безграмотности людей, а потому, что таковы законы развития языка.

Кому мешают слова-иностранцы?

Также любой разговор о русском языке не обходится без обсуждения заимствования слов. Часто приходится слышать, что русский язык засоряется иностранными словами и срочно надо избавляться от заимствований, что, если не принять меры и не остановить поток заимствований, мы все скоро будем говорить на смеси английского с нижегородским. И эти мифы передаются из поколения в поколение.

То, что русский язык немыслим без заимствованных слов, очень легко доказать. Достаточно привести примеры слов, которые нам кажутся исконно русскими, но на самом деле таковыми не являются. Так, еще в древнерусский язык из скандинавских языков пришли слова «акула», «кнут», «сельдь», «ябеда», из тюркских - «деньги», «карандаш», «халат», из греческого - «грамота», «кровать», «парус», «тетрадь». Даже слово «хлеб», очень вероятно, является заимствованием: ученые предполагают, что его источник - готский язык.

В разные эпохи в русском языке обычно преобладали заимствования из какого-то одного языка. Когда во времена Петра I Россия строила флот, чтобы «прорубить окно в Европу», к нам пришло множество слов, связанных с морским делом, при этом большая часть - из голландского языка (верфь, гавань, компас, крейсер, матрос), ведь именно голландцы в то время считались лучшими корабельными мастерами и многие из них работали на российских верфях. В XVIII-XIX веках русский язык обогатился названиями блюд, одежды, украшений, предметов обстановки, пришедшими из французского языка: суп, бульон, шампиньон, котлета, мармелад, жилет, пальто, гардероб, браслет, брошь. В последние десятилетия слова в русский язык приходят в основном из английского языка и связаны они с современными техническими устройствами и информационными технологиями (компьютер, ноутбук, смартфон, онлайн, веб-сайт).

Сказанное отнюдь не означает, что русский язык такой бедный или жадный: он только принимает и ничего не отдает. Вовсе нет. Русский тоже делится своими словами с другими языками, но экспорт чаще идет не на Запад, а на Восток. Если сравним русский язык и казахский, например, то увидим, что в казахском языке очень много заимствований из русского. Кроме того, русский язык является посредником для очень многих слов, идущих с Запада на Восток и с Востока на Запад. Такую же роль играл в XVII-XIX веках польский язык, через который в русский пришло очень много слов (благодаря полякам мы говорим «Париж», а не «Пари», «революция», а не «революсьон»).

Если запретим иностранные слова, то просто-напросто остановим развитие языка. И вот тогда-то есть угроза, что мы начнем говорить на другом языке (например, на том же английском), ведь русский язык в этом случае не позволит нам выражать мысли полно и подробно. Иными словами, запрет на употребление иностранных слов ведет не к сохранению, а к уничтожению языка.

Необычный подарок сделало Министерство образования и науки РФ школьникам и студентам. 1 сентября 2009 года вступил в силу приказ: в рамках программы «Словари XXI века» были приняты «Орфографический словарь русского языка» Брониславы Букчиной, Инны Сазоновой и Людмилы Чельцовой, «Словарь ударений русского языка» Ирины Резниченко, «Грамматический словарь русского языка» под редакцией Андрея Зализняка и «Большой фразеологический словарь русского языка» с комментарием Вероники Телия.

Конечно, настоящий переполох среди филологов, журналистов и всех заинтересованных лиц вызвали не сами словари, а те нововведения, которые там появились. Насколько они необходимы? Все это вызвало много споров и мнений. И об этом я решила поговорить с 1-м заместителем министра образования РК Анатолием Семеновичем КАРМАЗИНЫМ, деканом ИФФа КГПА Еленой Александровной КАЛАШНИКОВОЙ и учителем русского языка и литературы Университетского лицея Галиной Васильевной ОМЕЛЬЧЕНКО.

— Признаете ли вы нововведения в русском языке?
А.С. Кармазин: — Да, признаю, потому что полагаю, что язык — живая ткань. Он помогает развитию и совершенствованию. Меняемся мы, меняется наша жизнь — и он меняется. Изменения нужны.

Е.А. Калашникова: — Я бы ни в коем случае не стала говорить о каких-то нововведениях: это не нечто новое, что появилось в языке: просто приказ Министерства образования и науки РФ был опубликован недавно. В нем содержится перечень словарей, которые были рекомендованы к использованию, тем самым они получили статус официального авторитетного источника. В качестве экспертов новых словарей выступили сотрудники МГУ, СПбГУ, Института русского языка им. Виноградова, Института русского языка им. Пушкина и Института лингвистических исследований.

Другие словари эта экспертиза еще ждет. Следовательно, запущена процедура контроля качества словарей. Поэтому нововведений никаких нет.
Нам небезразлично состояние нашего языка, и мы не можем по приказу изменить литературные нормы — это противоречит естественным процессам развития языка. Но государство должно проводить грамотную языковую политику, в том числе просветительскую. Например, последняя реформа орфографии имела место в России в 1956 году. И давно назрела новая.

Процесс смены норм — это процесс динамичный и очень противоречивый. Язык изменяется и развивается. И словари фиксируют нынешнее состояние языка. Произошли изменения, связанные с произношением: например, возникли новые произносительные варианты: дОговор вместо договОр или йОгурт и йогУрт, квАшение — квашЕние, кулинАрия — кулинарИя, по средАм — по срЕдам. Слову кофе стали придавать средний род, виски — мужской, появились разные варианты написания слов: Интернет-интернет, каратэ-карате, даже встречается смешение графических систем (кириллицы и латиницы) и т.д.

Мы не можем ограничиваться только указанными в приказе словарями, есть другие академические словари и издания. С другой стороны, словари отражают и факты ненормативной речи, они подают эти явления, используя систему стилистических помет. Любое справочное издание дает рекомендацию носителю языка и соответственно ориентирует говорящего, пишущего на соблюдение этих рекомендаций. Если имеет место ситуация обыденная (диалога, разговора), то в речи появляются сниженные элементы. Главное, чтобы говорящий осознавал это. А для того, чтобы это осознание пришло, надо обращаться к словарям, получать информацию и следовать ей, то есть словари выполняют охранительную функцию. Так, орфографические словари дают нам информацию о единообразном написании слов, орфоэпические знакомят с правильными ударением и произношением, грамматические — формами слов, их сочетательными возможностями. Если мы по-разному будем писать, произносить, употреблять слова — это затруднит восприятие текста. Не будем забывать, что литературная норма крайне консервативна. Но именно следование ей обеспечивает автоматизм речи, единство литературного языка и, в конечном счете, преемственность историко-культурных, языковых традиций. Владение нормами литературного языка свидетельствует об общем культурном уровне носителя языка.

Г.В. Омельченко: — Русский язык — это явление живое, развивающееся, вечно обновляющееся. Войдут ли эти нововведения в жизнь, станут ли устойчивыми, покажет только жизнь.

— Ваш прогноз: смогут ли новые словари сместить на второй план общепринятые и всеми любимые словари Даля, Ожегова?
А.С. Кармазин: — Здесь произошла небольшая путаница. Что такое словарь? Это же не сборник законов. Кому запрещено говорить так или иначе? Никому. Эти словари просто зафиксировали появление новых слов или новых норм. Вот и все. И потому прежние словари остаются востребованными, и ими необходимо пользоваться. В них действительно собран богатейший материал. И в то же время любой словарь устаревает. Новые словари и словарь минувших десятилетий нет смысла сравнивать — у них разные задачи. Надо понимать эти четыре новых словаря не делают революцию. Хотя меня некоторые вещи, безусловно, удивляют и даже раздражают. Поэтому я, скорее всего, буду придерживаться уже устоявшихся форм. И для меня то, что кто-то будет пытаться сказать «горячий кофе» не в том роде, к которому мы привыкли, будет сигналом о неграмотности человека.

Е.А. Калашникова: — Конечно, нет: ни сместить, ни изменить не смогут. Словарь В.И. Даля — явление культуры, животворная языковая стихия, сокровищница русских пословиц, поговорок. Этому словарю нет и не будет аналогов! Он уникален сам по себе. Мы всегда будем обращаться к нему и черпать не только филологическую, лингвистическую, но и общекультурную информацию. Словарь Ожегова один из самых общеупотребительных, известных и популярных. Он рассчитан на широкую аудиторию, есть во многих семьях. Социолингвистические опросы показывают, что по степени востребованности ему нет равных. Словари, прошедшие экспертизу, займут свою нишу в общекультурном пространстве и филологическом мире.

— Будет ли меняться русский язык? Нужны ли эти изменения?
А.С.Кармазин: — Язык никогда не стоит на месте. Происходит заимствование значительного числа слов из других языков. Прежде всего тех слов, которые применяют сегодня большинство россиян. Как можно обойтись без слова «Интернет»? Новое слово. И то, что его предлагают писать с большой буквы, ни о чем не говорит. До сих пор не решен вопрос: как же писать слово «Бог» — с большой буквы или с маленькой? И здесь словари расходятся. Думаю, все зависит от контекста, человека и смысла. Если это связано с православием, то, безусловно, с большой. А если в контексте «не дай бог», как любят говорить, то как тут применить его с большой буквы? Еще пример: знаете ли вы, что такое «синий зуб»? В словарях русского языка этого слова нет! А мы им пользуемся, потому что без этих слов сегодня нельзя обойтись. Это слово «Bluetooth». Должно быть это слово в словарях? Конечно. На самом деле, просто происходит процесс демократизации языка. Повторюсь, словарь — это не закон. И за неправильное произношение нет наказания. Но соблюдать некоторые нормы все-таки необходимо.

Е.А. Калашникова : — Давать лингвистические прогнозы дело такое же неблагодарное, как прогнозировать политическую или экономическую ситуацию в стране. Скорее, можно отслеживать общие процессы, идущие в языке, выявлять их сответствие языковой системе. Но что точно — изменения в языке нельзя приурочить к датам, например, изданию приказа. Язык — явление динамическое, живое, все время развивающееся. И мы ощущаем происходящие изменения. Так, идет процесс наращивания лексического фонда. Это можно воспринять как положительный момент. Другой пример: мы перестаем употреблять отчества, обращаясь друг к другу, называя ученых, поэтов, писателей. Это изменение со знаком минус. В результате мы можем утратить традиции русского речевого этикета, складывавшиеся веками.

Г.В. Омельченко: — Язык не может не меняться. Но не все изменения в языке положительны. Безусловно, иностранные заимствования чаще отрицательно влияют на развитие языка. И хотя без них не обойтись, я думаю, нельзя забывать о блестящем языке русских классиков: И.С. Тургенева, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и других.

— Согласны ли Вы с мнением, что в России идет процесс разрушения культуры языка? Например, «албанский» постепенно вытесняет классический русский.
А.С. Кармазин: — Есть определенная опасность. Сама возможность дисплея, который содержит в себе определенное число знаков, ведет к тому, что мы пытаемся сократить предложение, чтобы вместить больше информации. И, конечно, это препятствует тому, чтобы выразиться красиво, ярко. Когда мы пишем другу sms, мы понимаем, что у нас есть предел знаков. Более того у нас есть возможность не ставить знаки вообще. Действительно, происходит некоторое упрощение письменной речи… Но оно не дойдет до газетных или журнальных страниц. Там совершенно другой формат и задачи другие. А вот использование этого языка для короткого точного общения считаю нормальным.

Е.А. Калашникова: — «Албанский» язык — одно из явлений молодежной культуры. Оно не очень распространено. Имеет узкую сферу функционирования, в основном при Интернет-общении. Это очень интересное явление, своеобразная языковая игра, реакция на официоз, на государственную идеологию, частично на формализм и канцелярщину. Вытеснить русский литературный язык можно только уничтожив или поработив его носителя, то есть русскоязычных людей. Но это уже сюжет для американского триллера. Негативные процессы, происходящие в обществе, безусловно, воздействуют на язык.

Г.В. Омельченко: — На этот вопрос я отвечаю: и да, и нет. Но более всего волнует, что процесс разрушения русского языка и культуры проникает в молодежную среду. Молодежный сленг не выдерживает никакой критики так же, как и повсеместное распространение жаргона, «блатного» языка. Да и программы некоторых каналов телевидения вызывают, мягко говоря, чувство недоумения.
____________________________________________________

А что о нововведениях думают те, кто сегодня учится?

Юлия Голубцова, студентка 5 курса ИФФа КГПА: — Нововведения, на мой взгляд, — это естественный процесс. Любая наука должна развиваться и совершенствоваться. Главное — чтобы эти обновления не были случайными и стихийными. Так и в русском языке. В любом случае, насильно переделать привычный язык — это почти фантастическая задача. Потребуются десятилетия, чтобы люди начали принимать эти нормы. Не столь важно, на каком слоге ставится ударение в слове "йогурт", важно, чтобы язык не портили матерные и жаргонные слова.

Кристина Кабакова, 11 класс, Университетский лицей: — Язык — проводник к пониманию, взаимосвязь поколений. Язык не должен меняться кардинально. Тех людей, которые неправильно ставят ударения, неверно склоняют слова, стоит учить говорить грамотно и красиво, а не менять лексику, подстраиваясь под необразованную часть населения.

Максим Михайлов, 9 класс, лицей № 40: — Изменения в русском языке, конечно, нужны. Я считаю, что язык должен меняться и идти в ногу со временем. Хотя, наверное, это осложнит жизнь школьникам, которым еще предстоит сдать ЕГЭ по русскому языку. С другой стороны, лучше бы государство занималось социальными проблемами, например, повышением зарплаты учителям — ведь это гораздо важнее…

Хотя любые новшества в русском языке лично у меня вызывают сомнения, но я двумя руками за нововведения, без которых сегодня обойтись нельзя — заимствованные слова: такие, как «факс», «е-мейл», «маркер» и многие другие. Но помнить, что «кофе» мужского рода, я думаю по силам каждому.

Софья ГОРОХ, Университетский лицей

Глобальные изменения, произошедшие в обществе за последние десятилетия, не обошли стороной и русский язык. Это дает подчас повод говорить не просто об упрощении, а буквально о гибели языка.

Особенно осуждают интернет-сленг, а также обилие иностранных заимствований в современной русской речи. О новых веяниях и о том, что ждет наш язык в будущем, Русская служба новостей ЮЛЕ побеседовала с Максимом Кронгаузом, популярным лингвистом, профессором, доктором филологических наук и директором института лингвистики РГГУ.

Языковые нормы все время меняются. Теперь в русском языке кофе может быть среднего рода, возможно, нас скоро ожидает узаконивание формы «звОнит» вместо «звонИт». А каково ваше личное отношение, не как лингвиста, а как человека к подобным явлениям?

Я в таких вопросах всегда раздваиваюсь, это такое немного шизофреническое раздвоение. Как лингвист я понимаю, что изменения неизбежны, может быть, за исключением некоторых показательных случаев. Я думаю, на «звонИт» нам еще необходимо настаивать, пока есть возможность. А как носитель языка я всегда против, я же все-таки культурный носитель, а значит, я за сохранение старой нормы. Тем не менее, изменения неизбежны, и это необходимо понимать. Язык должен меняться, особенно в такие сложные периоды, когда мир меняется очень сильно. В языке тоже должны происходить соответствующие изменения.

Вы много пишете в своих книгах об иностранных заимствованиях, да и любой человек, который смотрит телевизор, читает прессу, замечает, как много иностранных слов входит в лексикон: все эти трендсеттеры, риэлторы, блоггеры, девайсы, прайс-листы - несть им числа. А новые русские слова появляются?

Слова появляются, но тут я должен заметить, что эти перечисленные заимствования - они тоже становятся русскими. Наш язык замечательно осваивает и я бы даже сказал - одомашнивает такие слова суффиксами и приставками. Иногда чужое слово вдруг становится русским. Хотелось бы сказать про многие давно заимствованные слова, что мы уже и не помним об их иностранном происхождении. Вот, например, огурец, помидор, собака, кот - это все заимствованные слова. Я думаю, через какое-то время мы и о девайсах забудем, но должно пройти пару веков.

Почему современная молодежь стремится коверкать родной язык в интернете? Это происходит не только в русскоязычной среде, англоговорящие грешат этим не меньше нас?

Во многом это происходит именно под влиянием экспериментов в англоязычном интернете. Отчасти это происходит как протест против нормы, против правил орфографии. Это очень любопытно, поскольку перестройка была воспринята как нарушение запретов не только политических, но и культурных и даже орфографических. Распространилось это изначально из контркультуры, а потом стало модным, это подхватили все. Но сейчас эта мода проходит. Говорить об избыточном коверкании орфографии уже не стоит, сейчас каждый пишет в меру собственной неграмотности.

Следующий вопрос будет логическим продолжением предыдущего: почему, как вы думаете, «падонкаффский» сленг умер? Почему он не закрепился?

Потому что любая мода конечна, время ее проходит. Протест уже не так важен, появляются другие игры. На смену интеллектуальным хулиганам пришли девчушки. Теперь модны слова из девичьих дневников: «ванилька», «печенька», «печалька», «няшка», «мимими». Интересно, что это выходит за пределы девичьей культуры. Вполне образованные люди тоже иногда, с легкой иронией, могут написать «мимими». Такова мода. Сменился слой людей, сменился лексикон, и это довольно естественно.

Нынешняя молодежь - в массе своей она более неграмотна нежели, скажем, подростки еще двадцать-тридцать лет назад?

Трудно сказать. Очевидно, что неграмотность стала публичной, мы ее замечаем. Думаю, в среднем сейчас подростки менее грамотны, поскольку период игр с орфографией в интернете и такого безвременья сделал тех детей, которые учились читать с экрана компьютера, более неграмотными. Это поколение сейчас пришло в университеты, и мы видим, что они действительно неграмотны. Сейчас кажется, что происходит откат обратно: грамотность становится более престижной. Но, в целом, я боюсь, ситуацию уже не исправить.

Как вы считаете, произойдут ли с течением времени, скажем, за 100 лет, какие-нибудь отмирания в языке в грамматическом смысле, например, склонение числительных, которое так много проблем доставляет не только школьникам, но и публичным людям?

Да, произойдут, но это тоже естественный процесс. Когда говорят о том, что числительные перестают склоняться, то мне хочется напомнить, что они плохо склоняются уже минимум пятьдесят, а то и сто лет. Это процесс давний. Склонение числительных - вещь сложная, и многие давно путаются, причем даже люди вполне образованные могут запнуться и просклонять длинное числительное как-то не так. Мы делаем это не очень часто, таким образом, нет речевой практики. Процесс порчи, если хотите, склонения, затянулся надолго, но я не думаю, что мы окончательно перестанем склонять числительные. Я думаю, он и дальше будет проходить … как-то так.

Обеднел ли язык за 100 лет? Возможно ли говорить о том, что раньше язык был богаче и образнее, а сейчас все стремится к упрощению? Можно ли вообще оценивать язык с точки зрения «раньше был лучше, теперь стал хуже» или наоборот?

Я думаю, с точки зрения лучше-хуже нельзя, а вот говорить, что обеднел - можно, если мы говорим о количестве слов в языке. Но одновременно, на мой взгляд, русский язык стал богаче хотя бы за счет огромного количества иностранных заимствований. Поэтому скорее язык обогатился, но это обогащение многими воспринимается негативно.

А у вас были случаи, когда вы подхватывали лингвистическую интернет-заразу, и начинали использовать все эти пыщь-пыщь ололо и прочие языковые вирусы?

Заразу я не подхватил, но бывают редкие случаи, когда я могу написать, скажем, в ответ на что-то неожиданное, трогательное и отчасти даже неуместное - что-то вроде: «я плакалЬ». Я делаю это с некоторой иронией, естественно, и надеюсь, что читающие это понимают. Хотя иногда люди уже не считывают иронию.

Вы известны как лингвист достаточно либеральных взглядов. А с критикой от коллег или просто языковых пуристов за свои языковые убеждения вы сталкивались?

Да, бывает, говорят, что я неправильно себя веду, что необходимо вести себя иначе. Однако на мой взгляд это правильно, что лингвисты смотрят на мир неодинаково, иначе бы было неинтересно. Это такой важный спор между консерваторами и либералами, но дело в том, что как носитель я консерватор, а как лингвист - либерал.