- Отец Василий, первый вопрос, который возникает у всех при встрече с вами - каким образом вы, коренной француз, Пьер Паскье, стали православным, и не просто православным, но монахом и священником, оказались в России, и не просто в России, а в самой глубинке - в чувашском городке Алатырь? Как это случилось?

Ответ простой - воля Божья. Когда я пошел по пути православия, когда принял сан монашества, я себя отдал Ему. Это aventure, приключение, и привело меня в глубину России, в Чувашию.

- Вы первым делом попали в Россию и потом приняли Православие, или наоборот?

Я не люблю выражения «принимать православие» - думаю, что я уже давно был православным. Мой нынешний архиерей, митрополит Варнава, когда встретил меня в первый раз в 1993 году (я еще был греко-католическим монахом), когда он увидел, как мы живем и какие у нас мысли, сказал мне: «Отец Василий (я уже был в монашестве Василием, Basile по-французски), вы уже православный». И примерно 15 лет я ждал момента обретения полноты причастия с Православной Церковью. Это были 15 лет страданий, потому что я очень любил православие, но не мог причаститься с православными у Гроба Господня в Иерусалиме…

- Вы были монахом в Иерусалиме?

Да, монахом в Иерусалиме, около Гроба Господня, там родина Иоанна Крестителя. И монастырь Иоанна Крестителя, именно где по преданию находится пещера, где он прожил первые годы жизни со своей матерью Елизаветой, и там она умерла; в монастыре есть ее гробница. Это недалеко от Эйн-Карем, недалеко от русского женского Горненского монастыря. Матушка игуменья Георгия из Горненского монастыря своей любовью очень влияла на мои решения. Мы общались с ними у Гроба Господня практически каждую неделю, с субботы на воскресение я там стоял, молился с ними, и плакал, потому что до причастия меня не допустили. И вот 15 лет я ждал этого момента. Потом встречи с митрополитом Варнавой, архимандритом Иеронимом, архимандритом Гурием, отцом Гермогеном - эти встречи очень влияли на мое решение. Когда я чувствовал поддержку, теплые слова, я уже не сомневался, что мне надо решиться. Решение я принял в 1993 году, когда я покинул униатский монастырь и вернулся на свою родину. И тогда было мое первое письмо к Святейшему Патриарху Алексию.

- А где ваша родина?

Франция, город Шоле. В Шоле, это небольшой город на западе Франции, я родился, а сам я родом из Vandee. Это знаменитый французский регион, который славился своими роялистскими настроениями и противился революции.

- И как вы попали в Москву?

Когда я ждал ответ, мне вдруг позвонили из Москвы, и спросили на французском, но с акцентом, действительно ли я собираюсь приехать в Москву и принять Православие. Для меня это было неожиданно, но я, конечно, сказал что да. И попросил, чтобы мне помогли с приглашением, потому что без приглашения визы не дают. Эти люди, которые мне звонили, были из прихода Сретения Владимирской иконы Божией Матери. Я о них мало что знал - это был, как их здесь назвали, «экспериментальный приход». Потом я получил приглашение и приехал сюда. Здесь я встретил отца Георгия Кочеткова, который, конечно, принял меня аккуратно, радушно, но сердце у меня было неспокойно: я чувствовал, что это не совсем то, чего я ждал. Меня приглашали принять участие в Причастии… Во время богослужения на следующий день я понял, что это не то, что я искал. Говорят, что это было какое-то направление… обновлени, или что-то… Но я не имею права осуждать, просто я чувствовал себя не в своей тарелке. И родные моих знакомых, которые жили здесь и с которыми я раньше встречался в Иерусалиме, поняли мое положение и старались помочь мне найти другой приход. Им стал приход отца Александра Шаргунова. С отцом Александром я чувствовал себя спокойно, тем более, что он говорит по-французски - это было для меня большим утешением, особенно в ту пору, когда я ничего не знал по-русски. Отец Александр сразу направил меня к владыке Арсению, в Патриархию, где я написал свое второе прошение. Ответ пришел в начале марта 1994 года, в начале Великого поста. И на первой неделе Великого поста, во вторник, меня пригласили в Даниловский монастырь, где через чин присоединения меня приняли в лоно Русской Православной Церкви. На следующий день была Литургия Преждеосвященных Даров, и я причащался. Это, конечно, были незабываемые ощущения, большое утешение, потому что я действительно чувствовал себя полностью в Православии. Второе причащение было в пятницу, и в субботу меня уже пригласили на богослужение с Патриархом в Даниловский монастырь, был как раз праздник князя Даниила. Это была большая честь - служить с Патриархом.

- Вы были диаконом?

Да, меня приняли в сан диакона. Мне разрешили произносить ектении на французском, это тоже было для меня утешением, потому что славянский и русский я еще вообще не знал. Потом был обед с Патриархом и с монастырской братией. И я уже чувствовал себя в лоне Православной Церкви, уже не только мыслями или сердцем, а уже в полноте. Потом я получил направление в Псково-Печерский монастырь. До этого я встретил отца Тихона (Шевкунова), можно сказать, случайно: в Сретенском монастыре была как раз передача прихода. Отец Георгий передал здание храма новому монастырю - Сретенскому, который в то время был подворьем Псково-Печерского. С отцом Тихоном была чудная встреча, мы сразу полюбили друг друга, и до сих пор эта добрая любовь действует. Потом мы еще встречались в Псково-Печерском монастыре, и по благословению отца архимандрита Иоанна Крестьянкина, мне добавили миропомазание. Это было скромно, в Успенском храме. И отец Тихон, поскольку он присутствовал, стал моим крестным отцом. И по духу он действительно стал моим братом.

- И сколько вы прожили в Псково-Печерском монастыре?

Прожил немного. Приехал в апреле, в конце Великого поста, и прожил до июня. В июне был небольшой перерыв, потому что у меня окончилась виза. В Пскове паспортный стол не знал, что со мной делать, и меня направили в Москву. Здесь я встретил архимандрита Иеронима (это нынешний наместник Троицкого монастыря), тогда он был еще иеромонахом. Он как раз возвращался из Святой Земли. Мы встретились на праздник Рождества Иоанна Предтечи, и решили ехать на Афон. Это была моя давняя мечта. И по благословению Патриарха Алексия мы поехали на Афон, на две недели. После возвращения я написал прошение на имя Патриарха о переводе меня в Чувашию, в епархию владыки Варнавы, который сегодня является митрополитом.

- Отец Василий, была какая-то интересная история, когда вы жили в Псково-Печерском монастыре и что-то красили, приехала какая-то французская делегация… Не могли бы Вы рассказать об этом?

Да, было такое. Это были десантники, военные. Я не красил, а штукатурил кельи старца Симеона - теперь уже преподобного. Я немножко умею штукатурить. Вообще монах должен все уметь. И я научился в свое время штукатурить, а теперь меня попросили. Но с экономом мы не нашли общего языка, и до такой степени, что он назвал меня бараном. Ну, я со смирением принял, несмотря на то, что было обидно; я думаю, что монах не должен обижаться, а потерпеть все ради Бога, ради Христа.

- А что французская делегация?

Они, конечно, удивлялись, что я оказался здесь, тем более что это еще в 1994 году - еще неясно, куда идет Россия, много еще соблазнов, много непонятного. И что француз будет делать в России, тоже было непонятно никому, даже мне непонятно.

- Они сразу узнали, что вы француз?

Ну, конечно, я их встречал, мы приветствовали друг друга. Тем более что один из моих младших братьев тоже служит офицером французской армии. На эту тему мы нашли общий язык.

- Ваш брат был командиром этой группы?

Да, мой брат сейчас даже полковник. Они были связаны, они служили в одном месте.

- А как вас встретила Чувашия?

В Чувашии владыка меня встречал очень хорошо, с большой любовью, с большим вниманием. И я сразу нашел своего утешителя. «Варнава» - это и означает в переводе «сын утешения». Владыка для меня является, как сказать, высшим духовником и высшим духовным отцом. Когда я на него смотрю, я знаю, куда мне надо идти, как быть.

- Но вы же попали в самую, можно сказать, дыру…

Ну, это полезно для монаха.

- Непролазная грязь, насекомые…

Это все полезно для монаха. Конечно, были такие моменты, когда я не то что думал о возвращении, но просто задавал вопрос Богу, прямо Богу: «Господи, что Ты хочешь от меня? Почему вот такие условия?». А условия, где мы находились первое время, были ужасными: крысы; крыша, которая течет; постель, которую давно не стирали, в которой, может быть, спал до меня какой-нибудь пьяницы; все мокрое - в общем, ужасные условия. И после Иерусалима мне было, конечно, немного обидно. И я прямо плакал и говорил: «Господи, что Ты хочешь от меня, для чего это нужно?». Сейчас я понимаю, для чего это было нужно. Есть такая притча. Господь приглашает всех на гору Фавор, чтобы увидеть преображение. Есть бесплатный билет на автобус, на котором поднимают на эту гору преображения. Все это бесплатно, но они сидят далеко от Господа. А есть особый билет, за который надо платить и идти при этом пешком на эту высокую гору, и каждые сто метров надо еще платить, чтобы иметь возможность идти дальше. Я думаю, что вот такова и христианская жизнь, если она хочет полноты. Если мы хотим быть близко, надо платить.

- И чем же вы платили?

Платил, проходя через смирение, унижение и так далее. Монах должен так жить. Если у монаха всё есть, есть комфорт, то он должен задуматься, не ошибся ли он, не заблуждается ли на своем пути. Если монах чувствует себя немножко тесно, тогда он, наверное, на правильном пути.

- Уже восемь или девять лет вы в Чувашии?

Да, девять лет.

- Говорят, к вам туда чуть ли ни министр иностранных дел Франции приезжал?

Нет, посол. Huber…

- Huber Colin de Verdiere?

- Сейчас это генеральный секретарь МИД Франции…

Да-а-а? Хорошо.

- И как ему понравилось у вас?

Хорошо. Конечно, он удивился, потому что монастырь был в плохом положении, кругом строительство. Нам передали здания монастыря после советского периода в разрушенном виде. Он увидел, сколько мы уже сделали за короткий период и сколько еще осталось. Но он увидел, что такое вера, что такое чудеса. Потом он благодарил нас за приглашение переночевать в монастыре, потому что это большое событие для человека - кушать за трапезой. Конечно, все районные и областные власти были тоже.

- Вся трава была покрашена?

Конечно. (Смеется.) Хорошая была встреча. Потом его провожали до границы Мордовии.

- Мы знаем, что Франция очень тщательно заботится о своих гражданах, и о распространении своей культуры. И, видимо, то, что вы были французским гражданином, также повлияло на визит посла?

Да. Франция действительно заботится о своих гражданах через свои посольства и консульства. Они также заботятся о распространении языка: помогают школам, другим организациям. Наверное, он это сделал, помимо прочего, из духовного любопытства - побыть в монастыре.

- Но вас посещал не только посол Франции, но и сам Святейший Патриарх…

Приезжал, но уже не ко мне. Это был его второй визит в Чувашию. Первый раз - в 1996 году, но тогда он посещал только Чебоксары. А в 2001 году - несколько городов, в том числе наш Алатырь. Это, конечно, большая честь для города, для каждого православного. Собирались тысячи людей, даже сам Святейший удивлялся. До сих пор его визит дает нам импульс. И мы были бы рады встретить его еще и третий раз.

- Отец Василий, вот вы хорошо отзывались о владыке Варнаве, но среди некоторых православных ходят такие слухи, что якобы он освящал какого-то идола…

Да. Вы знаете, я действительно почитаю владыку Варнаву, он святой человек. И обвинять его в таком грехе - это неправильно. И эти события для нас, клириков Чувашской епархии, болезненны, потому что мы все любим владыку, он для нас отец.

- А что произошло?

Просто один священник нашел повод (он давно искал этого повода) оскорбить владыку. Просто этот человек ненавидит владыку, я не знаю, по каким причинам. И он нашел тот повод, что владыка присутствовал при освящении монумента, памятника, посвященного нашей матери. Почему бы не быть памятнику в честь нашей матери, которая нас воспитала, за нас страдала и переживала? И этот монумент является культурным памятником, а не имеет никакого отношения к религии. В этом случае отец Андрей Берман глубоко заблуждается, потому что он служит в этом случае не чистоте православия, а своей гордыне и непослушанию. И он является, по моему мнению, идолослужителем своей гордыне. Это мое мнение.

- А в Вашем приходе есть еще иностранцы?

Да, есть англичанка, тоже православная. Она работает в школе учительницей английского языка.

- Она специально переехала в Чувашию?

Ее в свое время, лет восемь-девять назад, приглашали специально в Чебоксары, потом через знакомых она встретилась со мной и приехала в Алатырь, поскольку она искала духовного отца. Она знает французский, так что ей проще исповедаться, советоваться. Но, конечно, она русский знает в совершенстве, лучше, чем я, поскольку она учила язык в университете. А я русский не учил - просто впитывал его, как губка.

- А как вы находите общий язык с прихожанами, ведь там в основном деревенские бабушки?

Это очень просто. Как говорится по-русски: каков поп, таков и приход. Если бабули видят, что батюшка горит в любви к Богу, то язык даже и не нужен, они смотрят в глаза, они видят, как батюшка живет, и они идут за ним. Если батюшка любит Христа, то даже если он бедный, малограмотный, они идут за ним. Поэтому очень просто. Конечно, я не говорю, что я именно такой батюшка, но я люблю Христа, я свою жизнь отдал Ему, и, наверное, люди это чувствуют.

- Отец Василий, в России некоторые жалуются, что трудно понять церковно-славянский язык, трудно на нем служить и так далее. Но вот вы француз и вам пришлось его осваивать…

Я вам скажу так, что мне легче церковно-славянский язык, чем русский.

- Почему?

Я не знаю почему, но, например, читаю по церковно-славянски без проблем, а по-русски возникают трудности. Евангелие я прекрасно понимаю, даже Типикон. Иногда бывают, конечно, какие-то трудности, но Евангелие, богослужение я прекрасно понимаю. Просто эти люди, которые не понимают, пусть они немного потрудятся, потерпят, и пусть они молятся - и они поймут. Я ведь не знал русского, но меня бросили в деревню, где говорили только по-русски, и я стал через некоторое время понимать. И также люди пусть ходят на богослужения, пусть молятся, слушают, и скоро они будут знать церковно-славянский язык. Только наша современная молодежь очень ленива и не хочет изучать, трудиться.

- Ленивы здесь, или во Франции?

Здесь, в России.

- А во Франции?

Также. Это современная болезнь нашей молодежи сегодня. Им просто, например, сидеть перед телевизором или перед компьютером, ни о чем не думать, компьютер все сделает - напишет, подумает. Современный человек является немножко инвалидом перед жизнью, перед историей.

- Отец Василий, вы в прошлом году побывали во Франции, после долгого перерыва, как вам понравилось?

Конечно, я чувствовал радость, так как родина и есть родина. Видел, конечно, что там все прекрасно, красиво, порядок большой. Красиво, красиво. Но, вы знаете, уже последнюю неделю я чувствовал ностальгию, ностальгию по своей бедной Чувашии и по своим прихожанам, которые являются для меня братьями и сестрами. И Россия, Чувашия являются для меня родиной, потому что там я снова родился. Как сказал Господь: кто ушел от своей семьи или отечества ради Христа, тот обретет новых братьев, и сестер, и родину.

- А когда Вы были во Франции, как вас там принимали? Вы ведь уже приехали в качестве православного священника?

Хорошо. Вы знаете, староста нашего прихода сказал: «Наш батюшка, как банан, в нем есть экзотика». И мое ощущение, что да, действительно есть немножко экзотики. Причем и когда я приехал в Россию, и теперь, когда приезжаю во Францию - там я тоже экзотика.
- А как Ваши родные отнеслись к вам?

Хорошо. Конечно, они переживали, для них это неожиданное решение.

- Они католики?

Они католики. Отец, конечно, переживал, и был против, но он всегда воспитывал нас в свободе, и в свободе совести. Поэтому он переживал внутренне. Я думаю, что теперь, после девяти лет он уже примирился с этим, даже если ему непонятно, почему я ушел из католичества и стал православным. Может быть, это ему непонятно, но ему понятно, что это воля Божья.

- А ваш брат?

Брат также. Младший брат даже поставил перед собой вопрос о принятии православия. Он еще не принял, потому что у него дети, и одна из дочерей послушница в католическом монастыре, поэтому для него решение непростое, ведь нужно сохранить единство в семье. Я ему советовал подождать, не торопиться, я пятнадцать лет жил православно, хотя и официально не был православным. Самое главное - жить православно. Быть православным не по документу, а по жизни.

- Отец Василий, но ведь во Франции тоже много святынь, которые и православные почитают.

Да, очень много. Покров Богородицы, омофор в Шартре; терновый венец; часть мощей святой Женевьевы… Во время Французской революции эти мощи были осквернены - это явно бесовские силы, потому что оскверняли мощи именно тех святых, которые покрывали Францию, создавали Францию.

- Некоторые сейчас говорят, что Православие во Франции все более распространяется. Правда ли это?

Да. Да, это правда, и этому можно радоваться. Можно сказать, что Франция возвращается к своей первой любви. Хотя число православных там еще невелико, имеется, по-моему, около 200 приходов.

- У нас все считают, что Франция - чисто католическая страна…

Уже давно нет. Скорее всего можно будет говорить о ней как о мусульманской, потому что католики перестали быть христианами, они светские. Католики - это только название. Церкви уже везде закрываются, один священник служит в 20−30 приходах, то есть священников не хватает. Еще немного, и не будет совсем клириков. Это кризис, кризис.

- А что, молодежь не ходит в храмы?

Да, молодежь не хочет. И процент людей, которые действительно ходят в храм, очень низкий. Конечно, большинство жителей - католики, но больше людей посещает мечеть, чем католические храмы. И поэтому растет Православие, ведь много людей все равно ищут истину, ищут Церковь, ищут именно христианской жизни - а они найдут это в Православии. Я думаю, что еще немного, еще несколько лет, и Православие во Франции будет иметь большое влияние. И сейчас Православие - это авторитет. Это заметно на радио, по телевидению. Католики даже используют православное богословие, чтобы объяснить смысл того или иного праздника.

- А почему Вы сказали, что Франция возвращается к первой вере? У нас многие считают, что Франция всегда была католической.

Нет, Франция была православной до XII века, до раскола между Западной и Восточной Церквями. Но даже этот раскол 1054 года был расколом между Римом и Константинополем, и не касался остальных. И до XII века Франция оставалась глубоко православной и по богослужению, и по богословию. И отголосок этого православия (это мое мнение) был даже в XIX веке, когда был введен новый догмат о папской непогрешимости - французская Церковь очень сопротивлялась этому. Но сегодня, конечно, все клирики во Франции убеждены, что папа не может грешить, когда он стоит на кафедре.

- Таким образом, можно сказать, что Вы вернулись к вере своих предков?

Да, да, это именно так.

С игуменом Василием (Паскье) беседовал монах Симеон

Выложил на сайте фильм о игумене Василии (Паскье). Это русский батюшка родом из Франции, ныне настоятель храма Иверской иконы Божией Матери города Алатыря Чувашской Республики. Ссылка на фильм .

1. Игумен Василий. 2. Фотография Храма Иверской иконы Божией Матери. Автор - Федорищев Дмитрий. Найдено на сайте Sobory.ru

О ИГУМЕНЕ ВАСИЛИИ

Отец Василий родился в городе Шолэ, в марте 1958 года. И седьмой ребенок у семьи Паскье был назван Пьер Мари Даниэль. Родители, Генри и Марфа, были глубоко верующими и, включив в имя новорожденного сына имя Пресвятой Девы Марии, они уже от рождения посвятили его Богородице.

Первые годы жизни, крещение, первое причастие, школьное обучение проходили у маленького Пьера в старинном, основанном еще до Рождества Христова, Римским Легионом с Кавказа, селе «Тиффож».

Семья Паскье, в которой к 1967 году было 9 детей, осталась без мамы. На попечении отца и плечи одной из старших сестер легла забота о шести маленьких братьях.

Десятилетним мальчиком Пьер помогал в Храме священнику во время воскресных служб, а в свободное время подрабатывал у отца в конторе в качестве курьера, и даже социолога-статиста во время переписи населения. В этом возрасте ему нравилось работать на ферме, на природе.

Когда старшая сестра, заменявшая младшим детям мать решила продолжать учебу, отец был вынужден жениться. Эти перемены в семье принесли с собой много хороших и радостных моментов.

Став юношей, Пьер Мари Даниэль много думал о своей жизни. В 15-летним возрасте у него проснулись религиозные порывы в душе. Он чувствовал, что грядут перемены. В поиске своего места под солнцем были увлечения восточными культурами: индуизмом, буддизмом, йогой, но недолго и несерьезно, поскольку его первая библия оставалась около него.

Купив на заработанные во время каникул деньги рюкзак и палатку, будучи 17 лет от роду, Пьер Паскье отправился «автостопом» за 1000 км. от дома, на юг Франции, в общину «Ковчег». Вернувшегося через месяц к новому учебному году Пьера одноклассники не узнавали. Он стал серьезным, сдержанным, взрослым религиозным человеком, аскетом. Именно тогда он встал на путь духовного преобразования, путь покаяния. В этом году, в последний год учебы, он со своей старшей сестрой Женевьевой много ходил по монастырям, посещал дома инвалидов, детские дома, занимался экологией. Он понял, что все, что узнал в общине «Ковчег», где жил его старший брат Эрве, все, что он увидел и услышал, перевернули его жизнь необратимо.

После школы Пьер чувствовал, что Господь его зовет. Он ушел из дома. Учился в с/х техникуме, жил и работал на ферме. Последний год обучения он заканчивал, живя в общине «Богоявления».

В армию Пьера Паскье не призывали, согласно существующей статье «Отказ от несения воинской службы по религиозно – нравственным убеждениям».

В августе 1980 года Паскье Пьер Мари Даниэль стал отцом Василием, приняв монашеский постриг с именем св. Василия Великого. А в сентябре, на праздник «Воздвижения Креста Господня», прилетел в Иерусалим, в только что открывшийся монастырь «Иоанна Пустынника», где его и еще 5 молодых монахов ждал великий труд реставрационных работ и организации монастыря с глубоким историческим прошлым, начинающимся от самого Рождества Христова. Но в 1948 году монастырь опустел и простоял пустым до 1975 года, когда община «Богоявления» арендовала здания и землю для своих студентов, и Патриарх Максим V Мелктикской Греко-Католической Церкви с синодом решили открыть монастырь «Иоанна – Пустынника».

Вскоре молодой монах, отец Василий встретился с Архимандритом Даниилом. Служивший в монастыре «Шевотонь», но живущий в Риме, монах, Богослов, владел 16 языками, был дипломатом. Старше отца Василия вдвое, он стал для него самым близким человеком, исключительным советником, научил его любить православие и разбудил желание стать православным.

Десять лет отец Василий жил с этой мыслью, бегал тайком в православный Горненский русский женский монастырь, терпел наказания за это, много трудился для своего монастыря, учился в Богословском институте. Достойно переносил все тяготы того времени. Иногда, когда еврейские националисты устраивали провокации и нападения, смерть была совсем рядом. Был рукоположен в диаконы. Совершил паломничество на Синай. Вел работу в Восточном Христианском Центре. Следил за многочисленными в ту пору эмигрантами из России, помогал им. Бегал по ночам к службам у Гроба Господня. Чувствовал, что наступает его время.
В 90-е годы отец Василий встречался с, тогда еще Митрополитом Алексием, нынешним Патриархом Московским и Всея Руси, с владыкой Варнавой Архиепископом Чебоксарским и Чувашским.
Православие занимало все больше и больше места в его жизни.
День 4 октября 1993 года, был последним днем в униатском монастыре. Оказался на приеме у Патриарха Диодора, который принял его с любовью и благословил принимать православие в России, поскольку отца Василия уже многое связывало с этой страной. Написал письмо Святейшему Патриарху Московскому и Всея Руси Алексию II. Дома у родителей во Франции ждал ответ. Долго ждал, через испытания, беспокойства и отчаяние. В начале января 1994 года с визой, приглашением и билетом туда и обратно на десять дней, отец Василий ступил на борт русского самолета, твердо уверенный, что это путешествие в один конец.

Сразу же по приезду в Москву его нашли старые знакомые, пригласили к себе. В эту зиму отец Василий побывал в Туле, Костроме, Коломне. Его дела в ОВЦС потихоньку двигались. Тогда же он впервые присутствовал на Патриаршей службе в Успенском соборе Московского Кремля. Был у старцев: о. Николая на острове «Залит», который встретил отца Василия земным поклоном и стихом из псалма, «Сердцу милый вожделенный, Иерусалим Святейший град, Ты прощай, мой незабвенный, Мой поклон Тебе у врат…», чем сильно смутил молодого монаха. А старец Иоанн Крестьянкин велел вернуться в Москву на празднование Тезоименитства Патриарха Алексия II и сказать, что отец Василий является подарком ему на Именины от отца Иоанна Крестьянкина. Услышав, на праздничной службе, о таком подарке, Патриарх рассмеялся и обещал лично заняться делом отца Василия.

Вскоре, в Даниловом монастыре состоялось присоединение к православию иеродиакона Василия, на первой неделе Великого поста, во вторник, день иконы Божией Матери «Державная». Скромная церемония присоединения совершалась на французском языке, чтобы отцу Василию было понятно, что с ним происходит. За следующие полмесяца, он много раз причащался, несколько раз служил с Патриархом. Потом долго ждал своих документов и только в середине апреля получил их и направление в Псково-Печерский монастырь. Летом был на Афоне, где пешком обошел все монастыри со своим спутником, тогда еще иеромонахом, ныне Архимандритом Иеронимом, с которым отец Василий познакомился в Иерусалиме, и который сопровождал его почти все последующее пребывание его в России.

По возвращении с Афона, Святейший благословил их, по их личным прошениям, в Чебоксарско-Чувашскую епархию. Там, приехав в село «Малое Чурашево» на праздник «Усекновение главы Иоанна Предтечи», чуть сами не лишившись своих голов, так и не послужив ни разу, выгнанные местной паствой, прибыли на постоянное место служения в село Никулино Порецкого района Чувашской епархии.

С рукоположением в1995 году иеродиакона Василия в иеромонаха, сразу начинаются разные требы: венчания, соборование, отпевание, через всю деревню ходил к больным и страждущим, исповедывал и причащал. Вскоре, наконец-то, осуществилась его давняя заветная мечта – служил в Иерусалиме у Гроба Господня как православный Священник. Знавшие его как католика не сразу допустили его до службы. Но после некоторых формальностей отец Василий уже беспрепятственно мог служить там не раз. На Преображение Господне служил на горе Фавор, на Успение Пресвятой Богородицы – в Гефсимании.

Назначенный Настоятелем храма «Рождества Христова» в с. Никулино осенью, в летом 1996 года отец Василий, по ходатайству о. Иеронима, переводится насельником Свято-Троицкого мужского монастыря в г. Алатырь и назначается благочинным.

Теперь, немного привыкнув к Российской действительности, отец Василий начинает чувствовать ограничение в правах и свободах, как иностранный подданный и с благословения Владыки Чебоксарского и Чувашского Архиепископа Варнавы, начинается длинная тяжба принятия гражданства России, которая закончилась только 13 мая 1998 года. За это время был награжден золотым крестом, затем возведен в сан Игумена.

Путь получения гражданства долог и тернист. Как только приехал в с. Никулино начались проверки, давление, обязывали приходить в органы, во всем подозревали. Отец Василий все терпел. Он- простой человек, цель его пребывания в России абсолютно ясна. После полутора лет постоянных проверок и подозрения он заслужил торжественную церемонию вручения Российского паспорта. В Чебоксарах официально, перед взглядом телевизионных камер, отец Василий стал гражданином России. Президент Чувашии Федоров Н. В. прислал поздравление с добрыми пожеланиями.

По ходатайству монахини Тавифы, настоятельницы Киево-Николаевского Новодевичьего монастыря, отец Василий Указом Владыки назначается на должность старшего священнослужителя в женский монастырь, где в течение 5 лет, до недавнего времени служил верой и правдой, стараясь по мере сил наставить насельниц монастыря на монашеское делание.

Указом Митрополита Чебоксарского и Чувашского Варнавы игумен Василий освобождается от должности священника Киево-Николаевского Новодевичьего моастыря г. Алатыря и назначается на должность настоятеля церкви Иверской иконы Божией Матери. Почти одновременно с новым назначением, Митрополит Чебоксарский и Чувашский Варнава, по благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, возложил на игумена Василия награду – Палицу, в день памяти перенесения мощей Святителя и Чудотворца Николая из Мир Ликийских в Бар.

Теперь начался новый этап на тернистом пути игумена Василия. Его же усилиями, местные власти, решили вернуть храм настоящим владельцам. Состояние здания церкви оставляет желать лучшего. Но самое главное сейчас для батюшки Василия, это то, что он видит, как нужен этот храм. Можно сказать, что храма еще нет, и служится только по воскресениям молебен, а прихожане уже есть. Каждый день к нему обращаются больные и медицинские работники. Он постоянно соборует, исповедует, причащает, благословляет на лечение. Наставляет врачей. Само то, что на территории находится церковь, обязывает руководство больницы пересмотреть некоторые свои взгляды на отношение и к месту работы,и к окружающим их людям, и к порядку внутри больницы и за ее пределами.

Алчущие и жаждущие не столько физического здоровья, сколько душевного успокоения, заставляют действовать отца Василия. Без средств и профессиональных специалистов, на одном только энтузиазме он готов сутками не выходить из храма, работать на расчистке, уборке и выполнять любую работу, лишь бы восстанавливался храм, лишь бы двигалась работа. Он рад каждой жертве, каждой мизерной лепте. По крохам собирает на материал и инструменты, на лес и штукатурку. Ибо «Всякое даяние благо…».

В миру Пьер Мари Даниэль Паскье (Pierre Marie Daniel Pasquier), родился 24 марта года в городе Шолэ , западная Франция . Родители его Анри Эжен-Пьер Паскье (1924 г.р.) и Марфа Мари Жанна Гуссо (1920 г.р.), по национальности французы, были служащими. Пьер рос в глубоко верующей католической семье и был седьмым из девяти детей.

В последний год учёбы он много ходил по монастырям, посещал дома инвалидов, детские дома, занимался экологией. По окончании колледжа работал на ферме и поступил в сельхозтехникум города Кастелнодари , на юге Франции. В то время Пьер, через начал знакомиться с православной литературой благодаря деятельности послереволюционной русской эмиграции, жившей в то время во Франции .

Будучи на послушании гостинника в монастыре «Иоанна Предтечи в Пустыне», встречал много архиереев Русской Православной Церкви , в том числе митрополита Ленинградского Алексия (Ридигера) , митрополита Ставропольского и Бакинского Гедеона (Докукина) , архиепископа Костромского и Галичского Александра (Могилёва) и архиепископа Чебоксарского и Чувашского Варнаву (Кедрова) . Последний помог о. Василию принять твёрдое решение.

Сколько кофе вам принести, спросила монахиня. "Десять чашек, - отозвался отец Василий. - Нас шесть человек плюс ангелы-хранители..." Здесь юмор все время смешивается с высокими истинами и не поймешь, когда он шутник, а когда провидец. Отец Василий Паскье, наместник Свято-Троицкого мужского монастыря в Чебоксарах, "русский", а заодно и "чувашский" француз, уже 22 года живет в России.

Босиком к Богу

Почему вы все-таки оказались в России? На нее же в Европе культивируются взгляды, как на секонд-хенд, отсталую, догоняющую...

Отец Василий Паскье: Россия что, дикая страна? Да бросьте. Россия великая страна. Это Запад дикий - недаром же говорят "на Диком Западе" - особенно сейчас, когда забывает свои христианские корни. Это забвение породит распад. А Россия... Ее уже считали уничтоженной в 90-е, но у выполотой травы глубоки корни...

Значит, вы выбирали не мучаясь?

О. Василий Паскье: Да просто Господь неожиданно толкнул меня в Россию. Меня сюда привела православная вера.

А когда поняли, что повернете к православию?

О. Василий Паскье: Я вырос в католической семье. В 15 лет - как без этого - пережил кризис: в футбол хотелось играть, а не в церковь идти. Представьте, французское село в Вандее, в центре церковь с высокими, очень красивыми колокольнями, и каждые 15 минут звонят - на ранней службе одним звоном, на поздней - другим, на венчании или крещении - третьим. Напротив церкви место, где собираются мужчины перед службой, в те времена все ходили на службу... А после службы все в бистро - разговаривать. И батюшка тоже. Кстати, это неплохое служение для батюшки, разговаривать с людьми после службы. Ну были, конечно, и такие, кто сразу шел в бистро - футболисты, игроки на скачках. И я, помню, стоял на этой площади в 15 лет и спрашивал себя: а мне куда? Одно время уже пошел "налево", в сторону футбола. Но в тот день все-таки пошел в храм. И знаете, это был ТАКОЙ день! Пасха, витражи сияют на солнце, свет, пасхальные песнопения... И все, после этого уже остался в церкви. Стал ходить на службу, даже когда никто не ходил. В будние дни - после школы... Но служба, конечно, не наша, православная, а "сухая" - 30 минут и все. Даже скучно иногда становилось - я да одна бабушка. Потом стал читать ваши русские богословские книги. И босиком ходить. Даже зимой.

Подвиги совершали?

О. Василий Паскье: Ну, не знаю, молодому человеку важно же отличаться от других. И я вот так отличался. Учился, конечно, в религиозной школе, у монахинь, с нравственным воспитанием все было хорошо. Но богословская жажда оставалась. А после школы поработал немножко, купил на первую зарплату рюкзак, палатку, попрощался с родными и поехал на юг. Там попал в свой будущий монастырь, а пока еще христианскую общину. Жили вместе, как одна семья, на общую зарплату.

Как родные это восприняли?

О. Василий Паскье: Отец резко отрицательно. Считал все это авантюрой, был уверен, что я не выдержу, и на постриг не приехал. А сестра, воспитывавшая нас после смерти мамы, приехала, поддержала меня.

Батюшка у нас в общине был католик, но учившийся в университете в Салониках, и мы служили по восточному обряду... А когда основали монастырь, нашли себе каноническое пристанище у греко-католиков. Это не украинские униаты, а иерусалимские греко-католики - Мелькитская церковь. Нас в нее приняли как французскую общину. И немного освободили от прямой юрисдикции Рима. Мы не хотели ему подчиняться.

Из-за специфики администрирования?

О. Василий Паскье: Я бы сказал, что и по богословским причинам тоже.

И вот я католик восточного обряда, живу в Иерусалиме, на Святой земле, читаю православные книги. И в первую очередь книги русской интеллигенции, ушедшей к нам на Запад - Евдокимова, Лосского, Бердяева. И читая, прихожу к выводу, что ТАМ - в православии - настоящая вера.

Русские пришли

О. Василий Паскье: А потом, в 90-е, в Иерусалим нахлынула большая эмигрантская волна из России - за полтора года полмиллиона людей. Вокруг начали говорить по-русски, в магазинах ценники на русском, газеты выходят. И каждый Шаббат к нам в монастырь стало приезжать много "русских", не приспособившихся к ортодоксальным иудейским правилам и хотящих узнать свою новую страну. Наш монастырь (здесь, по преданию, прятался от гонений св. Иоанн Креститель с матерью) был расположен в уникальном оазисе - вода, бассейн, птицы. "Русским" у нас нравилось. И все они мне, несмотря на то что сами сбежали, в один голос повторяли "Отец Василий, вам надо в Россию. Она - для вас".

А потом не только любопытные эмигранты, но и паломники из России появились. Белые клобуки замелькали. Так я встретил будущего патриарха Алексия II, тогда еще митрополита Ленинградского. А в 1992 году встретился с отцом Иеронимом (архимандрит Иероним Шурыгин (1952-2013) - наместник Свято-Троицкого монастыря в городе Алатыре, известный духовностью и старческим опытом иеромонах, у которого в больших скорбях окормлялось множество верующих, в том числе и автор этого интервью. - Прим. ред.). Он прибыл паломником с монашеской делегацией с Афона. У католиков была уже Пасха, а у православных шла Страстная неделя. Ну и я его угощал как гостинник, чем принято на Востоке - фруктами, чаем. Отец Иероним - молодой, худой, курносый - все пытался мне что-то на французском сказать, он его в школе учил... Я только помню "ще-ще-ще". Вид у него был какой-то особенный. И я в нем что-то нашел. Что-то интересное.

А потом попал на православное пасхальное богослужение в Иерусалиме в храме Гроба Господня. И началась у меня двойная жизнь. Одну - физическую - я проживал в греко-католическом монастыре, а вторую - сердцем, умом - в православии. Все время ездил на православную службу. Мои начальники разрешали с условием, что в 5 утра я должен быть на своей службе. И вот в субботу вечером, после 8, когда заканчивается Шаббат и начинают работать автобусы, добираюсь до Иерусалима, дожидаюсь, когда в полночь откроют храм Гроба Господня, стою на службе до 3 утра, а потом - назад. Иногда 15 км пешком. Монахини из Горненского монастыря - они меня уже узнали и полюбили - подвозили, если было место в машине...

Ну и кроме того, я вскоре заделался среди приезжающих к нам "русских" израильтян этаким миссионером. Приехала как-то молодая семья - муж из Перми, математик из семьи математиков, умный такой еврей, а жена - с юга, кубанская. И он говорит мне: а моя жена - православная, крещеная, но не воцерковленная. А я думаю: "Спасибо за информацию, сейчас начну с ней работать". Наташа, говорю, давай я тебя возьму на православную службу на Пасху... Взял. На службе сказал: пойди у батюшки исповедайся. Батюшка ее поисповедовал и - хоть она и не постилась, но в особые моменты так возможно - допустил до Причастия. Пришла она после Причастия - такая аура над нею. А муж не спал всю ночь, знал, что мы в храме, но не думал, что служба будет такой долгой. Я проводил ее домой, монастырь наш был рядом... Наташа такая счастливая, довольная! Ее талантливый муж не нашел себя в Израиле, и они уехали в Италию, а потом - по его мечте - в Америку. Он был большой поклонник молодого Клинтона, мне смешно все это было. Благоустроились там немножко, Наташа родила сына и умерла. Недавно.

Конфликт в общине не назревал?

О. Василий Паскье: Когда наша братия и игумен стали чувствовать, что теряют меня, они начали запрещать мне ездить в Иерусалим и общаться с православными. Ну я к отцу Иерониму, а он мне: я здесь ничего не смогу сделать, вот в следующем году вернусь в Россию и возьму тебя с собой.

Ну ладно, думаю, подожду. Но двойная жизнь становилась все невыносимее. Община как раз переживала кризисный момент - игумен испытывал сильное давление Рима с тем, чтобы мы отказались от восточного обряда. Я сказал "Ни за что!" и однажды, когда было совсем плохо, понял, что больше не могу. Ушел в Горненский монастырь, где служил о. Иероним. Он сказал: ладно, раз принял решение, завтра идем к Патриарху. Патриарх Диодор одобрил мой выбор. Но - чтобы избежать конфликтов с другими конфессиями, Иерусалим же маленький город - сказал: лучше ТУДА, в русское православие.

Секретарь миссии РПЦ в Иерусалиме иеромонах Марк (ныне архиепископ Егорьевский) перевел и взял с собой в Москву мою просьбу о переходе в РПЦ. А мы с отцом Иеронимом у матушки Георгии в Горненском монастыре канализацию чистили, крышу ремонтировали, все, что женщины не могут, делали. Для меня не проблема тяжелая или грязная работа, для о. Иеронима тоже.

Ответ из Москвы пришел, но начальник миссии, митрополит Феодосий, узнав, что мое письмо было передано без его ведома, рассвирепел и положил его под сукно. Все зависло.

Ну что делать? У меня нет денег даже на билет до Москвы. И я сбежал во Францию - искать работу. Мой брат, реставратор старой мебели, взял меня, у него перед Рождеством как раз было много заказов. Отец сказал: "Ну вот, я так и думал". А я ему: "Батя, я не в мир вернулся, я в Россию уезжаю". "К-а-а-к?!" - "Православие принимать". А шел октябрь 1993-го, по ТВ репортажи о русской анархии.

Билет в один конец

О. Василий Паскье: Я реставрирую мебель, а ответа все нет и нет. Представитель Московского патриархата во Франции, владыка Гурий был человек советского подхода к делам, избегал проблем и посетителей. Автоответчик на его телефоне мне каждый раз отвечал: оставьте свои координаты, мы вам перезвоним. Но, конечно, если посчитаем нужным. В конце концов я нашел его квартиру, воспользовался, когда кто-то выходил, и зашел в дом. Поймал владыку и иеродиакона в гражданском несущими по узкой лестнице огромный телевизор, который они купили где-то в Италии. Объяснился: вот я хочу принять православие, писал письмо Патриарху... Владыка Гурий обсмеял меня: "С самим Патриархом хотите встретиться?!" И посоветовал поехать сначала в Россию туристом, купив билет туда и обратно. Я обиделся: "Если я куплю билет, то только туда! И мне нужна встреча с Патриархом". Он опять рассмеялся. А я ему: "А если это от Бога?"

И купив билет в один конец, уехал в Россию.

Знакомые из Иерусалима отрекомендовали меня о. Георгию Кочеткову, меня встретили его люди в Шереметьево, привезли в какую-то страшную комнату со старым линолеумом и тараканами, положили на раскладушке. Атмосфера, которую я увидел в храме у о. Георгия, мне не понравилась, показалась "харизматичной", я подумал: "Неужели попал в то, от чего бежал?" В общем, был не в своей тарелке. Позвонил одной знакомой, а та мне: "Отец Василий, уходите оттуда сейчас же!"

Она регентовала в храме Святого Николы в Пыжах, у о. Александра Шаргунова. Отец Александр по-французски прекрасно говорил, и все устроилось нормально.

Но мне все - и о. Иоанн Крестьянкин, и отец Николай с острова Залита, и Любочка Блаженная (я с ними встречался в первые месяцы в России), повторяли: только к Патриарху. Отец Иоанн Крестьянкин, благословляя меня, даже сказал сопровождавшему меня студенту: поезжайте на день интронизации Патриарха и скажите, что это от меня ему подарок. Мы шли на богослужение, и я все твердил студенту: "Не забудь сказать про "подарок". Все хорошо закончилось, Святейший внимательно рассмотрел письмо и организовал мой переход. А вскоре на Красной площади в Казанском храме я встретился на службе с владыкой Гурием и говорю ему: а я вот уже не первый раз служу с самим Патриархом.

Как вы попали в Чувашию?

О. Василий Паскье: Я сначала нес иноческое послушание в Псково-Печерском монастыре и ждал о. Иеронима. Ну раз он мне сказал: "Я тебя возьму с собой..." Он приехал, забрал меня, и мы поехали к Святейшему просить о переводе на Чувашскую землю, потому что оба хорошо знали владыку Варнаву еще со Святой земли. Святейший утвердил перевод о. Иеронима и спрашивает меня: "А вы?" А я по-русски только три слова знаю - "как он", "куда он".

Грехи на бумажке

У вас большой пастырский опыт, вы служили и в монастыре, и в сельском храме, и в городском, и в XX веке и в XXI. Меняется духовная жизнь человека?

О. Василий Паскье: Само важное, что сейчас происходит, люди приходят к мысли: надо идти к Богу, к духовной жизни. И в церковь, потому что церковь - место, где можно встретить Бога.

А так, ну что меняется... Грехи те же. И люди те же. Хотя приходят к осознанию своих грехов - и это большая перемена. О грехах люди часто и ничего не знают толком. Понять свои грехи трудно. Сейчас многие приходят на исповедь в-о-о-о-т с такими бумажками. Я никогда не разбираю, что там написано. Говорю: все эти твои "грехи на бумажке" - как деревья, за которыми не увидеть леса, ну их. Давай-ка, расскажи о себе. Мы же на исповедях в этих бумажных перечислениях себя обманываем. И записываем на бумажку не самое важное. Я часто вижу, как люди большой грех прикрывают, засыпают мелкими-мелкими. А я - фу-фу-фу - сдуваю эти прикрытия. И вот, вот он, твой грех. Если люди идут к Богу, в церковь - я должен пришедшему человеку помочь себя увидеть.

У вас есть любимая французская и русская поговорка?

О. Василий Паскье: Я и на французском, и на русском часто повторяю "все относительно". Абсолютен только Бог. Особенно если вижу, что люди категоричны.

Все наши человеческие правила относительны. И Бог дал нам их не во имя их самих, а чтобы мы легче исправились. Ох уж эти правила! Батюшки на людей современной жизни все время хотят накладывать епитимьи, как в IV веке. Я говорю: когда Василий Великий эти правила писал, мир был иной. Он не знал, что такое Интернет, самолет... И уже Феодор Студит в VIII -IX веках предлагает отлучать от Причастия на иной срок, чем Василий Великий, потому что времена изменились. И нам хорошо бы это все учитывать. Конечно, нельзя, как реформаторы - фью, и все смели. Но надо, не забывая старых правил, смотреть, что подходит каждому человеку. Не забывая традиций, следовать им с умом. Во всем должна быть рассудительность.

Отче, скажите что-нибудь еще напоследок.

О. Василий Паскье: Недавно был праздник одного великого русского святого - я 40 лет назад прочел его житие на французском - Серафима Саровского. Он говорил, что цель христианской жизни - это приобретение благодати Святого Духа. И я думаю, это нитка, которая должна быть протянута через всю нашу жизнь. Не соблюдение правил, а это.

Кто-то из отцов-пустынников, когда его спросили перед смертью о страхе Божием, сказал: "Я Бога уже больше не боюсь, я его люблю". Боязнь рождает страх перед правилами, законом, а любовь избавляет от них. У любви правил нет. И она должна быть в нашей жизни вышита красной ниткой. Ну как вам вино?

Крепкое.

О. Василий Паскье: Ну какое крепкое. Кока-кола крепче...

Ну приезжайте еще.

Возвращение к корням

Федеральный канцлер Германии Ангела Меркель, отвечая на вопрос об опасности исламского фундаментализма для Европы во время выступления в Бернском университете в Швейцарии, выразила надежду, что жители Старого Света вернутся к религиозным практикам. Дискуссия об опасности радикалистских религиозных взглядов должна, по ее мнению, обращать жителей Старого Света к собственным корням, в том числе религиозным. "Я хотела бы видеть больше людей, которые осмеливаются сказать: "Я - христианин", больше тех, кто достаточно смел, чтобы вести диалог", - заявила канцлер, подчеркнув, что поддерживает гарантированную Конституцией Германии свободу вероисповедания.

Справка "РГ"

Архимандрит Василий Паскье (Пьер Мари Даниэль Паскье) родился в 1958 году в Шоле во Франции. В 1978 году поступил в греко-католическую общину на юге Франции, в 1980-м принял монашеский постриг с именем Василий. Учился в Духовном училище при монастыре св. Иоанна Предтечи в Пустыне (с курсом философии) и в Православном Богословском институте им. св. Сергия Радонежского в Париже. С 1980 года у него возникло и крепло желание стать православным. В 1993 году Патриархом Московским и всея Руси Алексием II был принят в общение с Русской православной церковью. В 1994 году по благословению Патриарха прибыл в Чебоксарско-Чувашскую епархию. Много способствовал оживлению культурной и духовной жизни в Алатыре. Почетный член города Алатыря. Председатель епархиальной комиссии по канонизации святых.

Прямая речь

Французский опыт в Алатыре

Отец Василий Паскье:

В Алатыре была такая мода у церковных женщин приходить в мужской монастырь и просить, чтобы батюшка развел ее с мужем. Он-де пьяница, ничего не понимает, не дает следовать церковному уставу. Но самое главное - по правилам поста нужно воздержание от мужей, и она требует от неверующего мужа воздержания. А тот, конечно, не согласен. И вот она мне на исповеди: "Это невозможно, он меня заставляет грешить!" А я ей говорю: "Ну и что. Потерпи. Твой же муж и имеет право на это. Почитай апостола Павла - воздержание должно быть на согласии. А если муж невоцерковленный, ну терпи, молись и имей в виду, муж все равно глава. Да, понятно, что это грех. Ну покайся, возьми епитимью у батюшки, а разводиться не надо". Она - дальше: "Он мне скандалы устраивает, когда пьяный". Я говорю: "А не вы ему?" Христианке-женщине, если муж пришел домой пьяный, не надо кричать на него. Вы же женщины умные, неужели не понимаете, что кричать невыгодно: он в ответ тут же голос станет повышать. И, не дай бог, еще ударит. Лучше вот так: "Ой, миленький мой, ой, какой ты уставший, приляг на диван"... Пусть спит, а утром поставьте рядом огуречный рассол. Дайте ему знать, что вы понимаете: он болеет. И у него будет совсем другое отношение к вам. Он удивится - ой, какая у меня жена. И спросит себя: что это за сила, что дает ей такое терпение? И вот потихоньку он, может быть, придет в вашу веру. А если вы его с палкой ждете, он тоже спросит: что это у нее за вера такая? Разводятся из-за измены, когда муж ушел к другой. А просто потому, что муж пьет - нет смысла. Терпение нужно. Жена верующая спасет мужа неверующего.

Между тем

Младший брат о. Василия Паскье организовал на родине православный приход. В 2006 году он приезжал в Чувашию к брату в гости с семьей в 6 человек. Возвратившись во Францию, через несколько месяцев принял православие. "Нашел при католическом храме неиспользуемое помещение, поставил иконостас, стол, и православный священник раз в месяц приезжает туда из Парижа служить Литургию, - рассказывает о. Василий. - Но заболеет, службы нет, а люди приезжают не из соседнего квартала - за 60-100 км. Быть православным на Западе нелегко, особенно если нет своей церкви".

Презентация

В Ватикане представлена книга Патриарха Кирилла

В Ватикане, на территории тевтонского колледжа, носящего имя Папы Бенедикта XVI, состоялась презентация переведенной на итальянский язык книги Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла "Слово Пастыря. Бог и человек. История спасения".

Книга основана на цикле бесед, с которыми Патриарх Кирилл в свою бытность митрополитом Смоленским и Калининградским выступал в период с 1994 по 1996 год в телевизионной программе. На русском языке книга "Слово Пастыря. Бог и человек. История спасения" вышла в 2004-м. Итальянская версия была опубликована издательством Ватикана при содействии римской академии Sapientia et Scientia, которая на протяжении долгих лет знакомит итальянскую аудиторию с трудами русских богословов и философов.

Презентуя "Слово Пастыря" в стенах Ватикана, глава Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Волоколамский Иларион подчеркнул, что эта книга повествует о вере "простым языком". "В ней слышен живой голос. Патриарх Кирилл читает Евангелие не глазами ученого, а глазами человека, посвятившего всю жизнь Церкви, глазами пастыря", - сказал митрополит Иларион, добавив, что в книге также слышен и "голос самого Иисуса Христа".

Владыка также высказал уверенность, что выход этой книги на Апеннинах станет еще одним шагом к сближению между двумя Церквами. "Я не сомневаюсь в том, что эта книга приобретет немало читателей и почитателей не только в Италии, но и везде, где читают на итальянском. Потому что хотя она и написана русским человеком и отражает русский опыт, то, о чем говорит Патриарх, имеет глобальное значение", - отметил митрополит Иларион.

Митрополит Иларион прибыл в Рим из Милана, где он встретился с архиепископом Миланским кардиналом Анджело Сколой. По мнению Илариона, эта встреча стала отражением "добрых отношений между Русской православной и Католической Церквами", развивающихся в различных направлениях. "Путь братства должен продолжаться", - подчеркнул митрополит, высказавшись и о возможной встрече Папы Римского и Патриарха Московского "в ближайшем будущем, но в "нейтральной стране".

Подготовила Нива Миракян , "Российская газета", Рим

Послание некоего старца к блаженному в Боге архимандриту Василию о схиме

Шлю поклон от моего недостоинства твоему преподобию, милый мой господин, всечестной богоблаженный Василий, воистину, великий и славный во всем мире архимандрит, отец отцам, наставник вышнего пути, мудрая душа, проникающая умом все богодухновенные книги, второй игумен , не именем, но делами и верою равный его святости! И больше даже него прославил тебя Христос как верного своего раба и слугу своей матери: ибо он, начав строить церковь, позван был Богом и к нему отошел, тобою же не церковь только создал, но создал и стены каменные около святой лавры, где жилища святых и дворы преподобных, непрестанно хвалящих в Троице славимого Бога, славящих воплотившегося в двух сущностях от Духа Святого и от Марии девы вочеловечившегося, принявшего за наши грехи распятие и смерть.

А о чем, господин мой, прислал ко мне грамоту, вопрошая как бы о великом и святом схимническом образе, в который издавна облечься желаешь, об этом ты не как несведущий спрашиваешь, но испытываешь мое убожество, как подобает испытывать учителю ученика и господину раба. И я не от себя скажу тебе о святой схиме, но от святых книг, больше – от самого Христа, напомню притчу о том человеке, что создал на камне дом свой и хлев свой.

Не о песке помышляй, не о создании храмины, не о реках и дожде или лютых ветрах, ударяющих в здание, пусть слышит господин мой Василий о святой схиме, что хочет принять.

Ты создал на твердом основании стены каменные около всего Печерского монастыря, высокие и прекрасные; и прежде всего собрал для этого свое богатство, затем и кирпич огнем обжег, водою же и раствором довершил дело. Но не таково то святое строительство, когда создают в себе самом храм Божий, чтоб можно было поселиться в нем Святому Духу.

Если такую святую сотворить хочешь обитель, решаешься в себе самом положить основание Святой Троице, иначе, обновиться святою схимою, как говорится, «рассчесться с имением», то прежде всего, помолясь Богу, сядь и напиши свой обет, собравшись с мыслями, что станешь ты до смерти хранить: день или два в неделю либо в месяц станешь ли поститься от еды или от питья, или проводить ночь в молитве, или не разговаривать с людьми, и не выходить из монастыря в обетный день, или милостыню творить от своего рукоделия, или исполнять любое людское прошение, или гнев прощать. И если ты дашь свое обещание, то отдаст тебе свое. Если же хочешь взять аналав и куколь без рассуждения, глядя на тех, кто только величается схимою, то ведь если они и труждаются в посте и молитвах, все равно, не имея твердого основания, падает их храмина – не от дождя, не от ветра, но от собственного их неразумия; иногда от всего воздерживаются, иногда же слабо живут, говорят: «Праздник сейчас», или: «Ради приятеля стану есть и пить», или: «Христиане звали, снова потом заговею» – все это подобно тому, как если бы один созидал, а другой разорял, или же как если бы, омываясь после мертвеца, снова к нему прикасаться. Многие, сказано, иссушили тело свое постом и воздержанием, но уста их воссмердели, затем, что без рассуждения это творили, потому и далеко оказались от Бога. И Лот не соблазнился в Содоме с беззаконными, а вот в Сигоре с дочерьми осквернился.

И ты, в бельцах и в иночестве Богу угодивши и душеполезно поживши, беря на себя схимническое бремя, все прошлое, подобно апостолам, забудь и к предстоящему устремляйся. Земную печаль вмени за безделицу и о небесной жизни всегда пекись по правилу твоего обета. Не так, как Лот, позабыть в пьянстве стремись печали, но Христову житию со вниманием подражай. Господь ведь, давши обет о себе всем апостолам, исполнил его, а ты всей братии обещался, выполни же это, общий будет тогда тебе с ними Бог, общая любовь, общее воздаяние, общие венцы, и сотворишь во многих телах едину душу, и ради всех награду приимешь.

Вот я в твою борозду сею семена, слова о богоугодном труде. Сам смотри, если плевелы здесь будут, ты злое семя с корнем исторгни, а меня накажи. Если же это пшеница, то чтобы не при дороге, не на камне, не в тернии сеял. Даже если три части погибнут, то надеюсь, что от единой ты сможешь сторицей собрать с Божией помощью, если с ним о схиме посоветоваться рассудишь.

Знаешь ведь все о житии святых отцов, как, подвизаясь с обетом, достигли они венцов. Ничто их храмины не смогло порушить: ни почести, ни звания, ни слава, ни скорбь, ни нужда, ни гонения, ни леность; ни сам , всячески на них устремляясь, не смог с обетного свести их дела. Но подобию тому как медная секира сухим деревом сама себе вредит, так и дьявол сам себе содевает зло, а те, кто тверд многою верою, чрез искушение венцы себе приобретают. Слабый же падает не через дьявола, но через свое неразумие, разрушая злыми мыслями, словно зыбким песком, добрые начинания.

И коли желаешь ты строить духовную храмину, положи веру в ее основание и кирпичами пусть будут надежда и любовь; свяжи целомудрием, как водою, грязь плоти твоей, чтобы возвысилась, словно храм, душа твоя. Подопри ее, как столпом, Божьей помощью, чтоб, если обрушатся каким-либо образом дождь и водные потоки, пребывала бы она как скала для добрых и злых людей. Введи во храмину мать и жену, то есть кротость и смирение. Кротость ведь угождает Богу, а смирение возводит на небеса. Оградитесь со всех сторон, как от татей, страхом Божиим и молитвою, и стражем поставь мудрый ум, чтоб, если случится тебе во граде быть, или в народе, или в веси, или на торгу, не дал бы ты сердцу своему там рассеяться мыслями, а оставался бы посреди всего, как внутри кельи, размышляя о разлучении души с телом, внемля себе, словно в пустыню ушедши.

Если все это с Божьей помощью устроишь и не станешь возноситься в гордости, осуждая других, тогда, свободным оком к мысленному воззрев свету, узришь Отца свету, как Иов скажешь: «Прежде лишь слухом слышали, ныне же око мое видит тебя», не телесное, но духовное; «В свете лица твоего, Господи, пойдем и о имени твоем возрадуемся во веки». же, господин мой, утвердит твою душу не преступать обета. Ибо «Обещайте, – сказал, – и воздадите». И больше: «Лучше не обещаться, нежели, обещавшись, не воздать». Так же и апостол осуждает нас, говоря: «Зачем не до крови сражались, подвизаясь против греха».

За все же это, мой милый господин и благодетель, не прогневайся, не возненавидь меня, не от ума, а от неразумия все это написавшего, но, разодравши, брось это наземь. Мои ведь словеса, как паутина, сами распадаются, ибо не могут к пользе прилепиться, не имея влаги Святого Духа. И не как учитель, отечески и стройно, наставляю я тебя, но со всей своей простотой беседую с тобой только потому, что твоя любовь и мои отверзает уста. Ты же избери из написанного, что хочешь, что тебе будет лучше, обо всем ведь ведаешь благоразумно, милый мой господин, честной Василий.

Я же, грешный, молю у Господа быть тебе здраву, мирно долгоденствовать, строить дом святой Богородицы и достойно служить Богу; и непременно получишь воздаяние со всеми святыми праотцами и отцами, с апостолами и патриархами и преподобными игуменами молитвами пресвятой Богородицы и святого Феодосия, чей ты сын и преемник о Христе Исусе, Господе нашем.