Для внешней политики США последнее десятилетие XX в. стало периодом поисков и приспособления к радикальным изменениям системы международных отношений, произошедшим в результате окончания холодной войны и развития новых глобальных процессов.

С одной стороны, прекращение глобальной конфронтации в условиях «самороспуска» враждебного блока означало исчезновение реальной военной угрозы США и превращение их в единственную военную сверхдержаву. Соединенные Штаты стали не только практически неуязвимыми перед масштабным военным нападением, но и обрели гораздо большую свободу стратегического маневра. Кроме того, в результате распада СССР и всего социалистического лагеря открывались широкие возможности для сотрудничества США с государствами, входившими в советский блок, и новыми государствами на пространстве бывшего СССР, для распространения там американского влияния.

С другой стороны, с окончанием холодной войны значительно девальвировалась роль военной силы и торгово-экономическая сфера превратилась в основное поле соперничества между развитыми государствами, где США сталкиваются с растущей конкуренцией со стороны своих союзников по холодной войне. Ее окончание также поставило под вопрос всю глобальную военно-политическую инфраструктуру, созданную Соединенными Штатами для ведения этого противоборства. Исчез и былой стратегический компас» в виде доктрины «сдерживания»,служившей основой послевоенной внешнеполитической стратегии США. Возникла ситуация неопределенности в отношении угроз безопасности США и методов противодействия им. Ослабел и внутренний «тыл» глобальной внешней политики, поскольку в отсутствие серьезной внешней угрозы, сплачивающей нацию, и ясных новых целей стало гораздо труднее мобилизовывать общественную поддержку активного внешнеполитического интервенционизма.

Наконец, крах прежнего биполярного миропорядка обернулся усилением дестабилизирующих тенденций в мире, что выразилось в увеличении числа этнорелигиозных конфликтов, распространении ядерного и других видов оружия массового уничтожения, росте международного терроризма и преступности. Другой новой реальностью для внешней политики США стала растущая глобализация мировой экономики, поставившая страну перед необходимостью повышения конкурентоспособности на мировом рынке, определения своей роли в этой изменяющейся экономике, а также нахождения нового оптимального баланса между внутренней и внешней политикой. Во все более зависимом мире, как отмечает первый заместитель госсекретаря США С. Тэлбот, постоянно растет заинтересованность американцев в демократизации правления в других странах. радикальное изменение в расстановке сил в пользу демократического Запада делает его более нетерпимым в отношении нарушителей укрепляющегося демократического миропорядка, будь то авторитарные антизападные режимы или террористические группировки. «Гегемонисты» считают важнейшей задачей сохранение существующей системы военно-политических союзов с решающей ролью Америки в обеспечении их эффективности. Признавая, что главная цель этих союзов периода холодной войны - коллектив-главная самозащита - во многом утратила свою актуальность, «гегемонисты выступают за их перенацеливание на задачи «экспорта» или «проецирования» безопасности вовне. на США возлагается роль главного гаранта стабильности в мире. Это подразумевает способность США действовать в одностороннем порядке, а ООН и другим международным организациям, по существу, отводится второстепенная роль. Основные цели «большой стратегии» США - укрепление безопасности и обеспечение экономического процветания страны, а также продвижение демократии в мире. Отсутствие прямой военной угрозы существованию США по типу советской времен холодной войны рассматривается Пентагоном как временное явление, а наиболее вероятным сценарием ее возрождения там считают появление «веймарской России» или враждебного Китая как новой великой державы. Поэтому важнейшей задачей военно-политической стратегии США, как отмечал У. Перри (министр обороны США в 1994 - 1997 гг.), является «превентивная оборона», нацеленная, по сути, на участие в формировании военного потенциала этих стран путем расширения взаимодействия и оказания влияния на их военные доктрины и характер военного строительства «Соединенные Штаты не позволят какой-либо враждебной силе доминировать в любом регионе, критически важном для наших интересов». К таким регионам в добавление к традиционным для послевоенной стратегии США Западному полушарию, Западной Европе, Восточной Азии и Персидскому заливу все чаще причисляются Центральная и Восточная Европа, Балканы, а также бассейн Каспийского моря (включая Центральную Азию и Кавказ) с его огромными сырьевыми ресурсами. Несмотря на радикальные изменения международной обстановки, США сохранили глобальную систему своих военно-политических союзов и обязательств, созданную в годы холодной войны. Более того, важнейший из этих союзов - НАТО - был не только расширен, но и перенацелен с «защиты территории» на гораздо более широкую функцию - обеспечение стабильности всего «трансатлантического региона» путем, в том числе, действий за пределами территории стран - членов альянса. В итоге CIIIA распространили сферу своих военно-политических обязательств на страны ЦВЕ, а с лета 1999 г. - фактически и на все Балканы. Эта ключевая внешнеполитическая акция США соответствовала линии сторонников «расширения демократии», а также геополитическим установкам заполнения «стратегического вакуума» в центре Европы и сдерживания потенциальных «экспансионистских устремлений» России. Как подтвердили и военная операция НАТО в Косово в 1999 г., и новая стратегическая концепция альянса, США, продолжая ссылаться на возможную роль ОБСЕ, тем не менее последовательно проводят линию на обеспечение центральной роли НАТО в решении европейских дел. В 90-х годах США взяли курс на поддержание подавляющего военно-силового превосходства над остальными странами Все это вместе взятое позволило Соединенным Штатам к концу 90-х годов увеличить до рекордного в истории уровня военно-технологический отрыв от своих потенциальных конкурентов, особенно в глобальном проецировании военной мощи и новейших методах ведения наземных боевых действий. Дрейф США в сторону односторонних (или в рамках НАТО) действий сопровождался ростом удельного веса силовых принудительных мер в арсенале внешнеполитических инструментов. США пытались в одностороннем порядке добиваться следующих целей: заставлять другие страны принять американские нормы и практику в области прав человека; не дать другим странам обрести военный потенциал, ущемляющий американское превосходств в обычных вооружениях; применять американское законодательство на экстерриториальной основе против других стран; ранжировать страны по степени их приверженности американским стандартам в отношении прав человека, наркотиков, терроризма распространения ядерного оружия и ракетных технологий, а также религиозных свобод; принять санкции против стран, не соблюдающих эти стандарты... вмешиваться в локальные конфликты, не затрагивающие напрямую интересы США; вынуждать другие страны принимать социальные и экономические меры в интересах американской экономики; продвигать экспорт американских вооружений, одновременно препятствуя аналогичным усилиям других стран; устранить Генерального секретаря ООН и продиктовать кандидатуру его преемника; расширить НАТО за счет включения в нее Польши, Венгрии и Чехии; предпринять военные действия против Ирака и поддерживать жесткие экономические санкции против его режима; объявить ряд стран «преступными государствами» и исключить их из международных организаций за отказ подчиниться американским желаниям». Важнейшим внешнеполитическим приоритетом США в 90-е годы стало продвижение американских торгово-экономических интересов в условиях глобализации мировой экономики. Впервые «стратегия расширения мирового свободного сообщества рыночных демократий» была выдвинута Белым домом в 1993 г. в качестве замены стратегии «сдерживания». Она включала в себя Укрепление сообщества зрелых рыночных демократий, взращивание и консолидацию молодых демократий и противодействие антидемократическим режимам с одновременной поддержкой их либерализации. «продвижение демократии» распространяется в основном на страны Латинской Америки и молодые государства на постсоветском пространстве. США взяли на себя роль главного архитектора и опекуна глобальной экономики. они считают себя гарантом мирных демократических перемен. в условиях глобализации возросла зависимость США от остального мира. Как самая экономически мощная страна, Америка больше других заинтересована в стабильности и управляемости мирового порядка, которые для нее неразрывно связаны с «американским руководством». При всей распространенности неоимперских настроений в политической элите США реальная возможность создания американо-центристского мира остается весьма проблематичной. Разнородность и полицентричность современного мира ставят жесткие пределы его американизации. Даже не все партнеры и союзники США готовы безоговорочно соглашаться с американским пониманием моральных ценностей и методов, используемых для достижения «благих» целей. Гегемонистские устремления США нередко вызывают сопротивление со стороны других мировых центров силы. Не случайно США сталкиваются с оппозицией в Совете Безопасности ООН, и даже внутри НАТО все чаще проявляется недовольство американским диктатом.

Другой новой реальностью для внешней политики США стала растущая глобализация мировой экономики, поставившая страну перед необходимостью повышения конкурентоспособности на мировом рынке, определения своей роли в этой изменяющейся экономике, а также нахождения нового оптимального баланса между внутренней и внешней политикой. стратегия национальной безопасности США был разработан администрацией Джорджа Буша-младшего от 2002г. Она отражала курс на одностороннее силовое закрепление гегемонии США, включая такие положения, как объявление глобальной войны с террором, возможность нанесения превентивных ударов по противнику, готовность США свергать неугодные режимы и автономность действий США в интересах собственной безопасности. В этом плане Стратегия-2010 также достаточно традиционна: в качестве угроз национальной безопасности США указан в первую очередь международный терроризм, распространение ядерного оружия, экономическая нестабильность, негативные климатические изменения, нарушение демократических устоев. Впервые также признается потенциальная опасность киберпреступности и проблема граждан США, вступивших в террористические организации внутри страны.

В новой стратегии есть и ряд ключевых положений, отражающих коренные сдвиги на мировой арене. В первую очередь это фактическое признание многополярности современной мировой системы. Отмечается, что превосходство Америки в XXIв. уже не так очевидно и Вашингтону необходимо отказаться от силовых методов решения проблем в пользу дипломатического партнерства со своими союзниками. Как отметила госсекретарь США Х.Клинтон, США готовы согласиться с тем, что мир является многополярным, а США не единственная супердержава.

Подобная констатация уже имела место в опубликованном в 2009г. докладе “Глобальные тенденции-2025: меняющийся мир” Национального разведывательного совета США, где говорится о том, что “к 2025г. США станут лишь одним из важных игроков на мировой арене, хотя и самым могущественным”, и отмечается возможность формирования трех торгово-экономических групп, которые могут стать квазиблоками в Северной Америке, Европе и Восточной Азии, а также рост значения региональных центров силы, таких как Турция и Иран. По сути данные положения означают воплощение концепции так называемого постамериканского мира, то есть мира, в котором США уже не сверхдержава, а лишь самая влиятельная и сильная держава, активно маневрирующая между другими полюсами силы. ИЗ ЭТОГО ПОДХОДА ВЫТЕКАЕТ ТЕЗИС, зафиксированный в Стратегии-2010, о готовности использовать принцип многостороннего подхода, об отказе от действий в одиночку, что по сути означает отход от превентивности и унилатерализма Буша-младшего. Также подчеркивается, что США должны укреплять действующие альянсы, но в то же время искать новых союзников. В числе приоритетных партнеров указываются Китай, Индия, Россия, а также Бразилия, ЮАР, Индонезия. По сути данная констатация отражает коренное изменение соотношения сил в мире не в пользу США. В этих условиях тезис о сотрудничестве с новыми партнерами отражает стремление администрации США вовлечь новые центры силы в систему двусторонних отношений на основе признания их сфер интересов с тем, чтобы в дальнейшем США могли занять в этом сотрудничестве позицию старшего партнера. Характерно при этом, что в Стратегии-2010 довольно невнятно говорится о НАТО, что отражает рост противоречий как внутри альянса, так и с западноевропейским центром силы в целом. В Стратегии-2010 произошел отказ от термина “исламский радикализм” – в качестве основной террористической угрозы указана “Аль-Каида”, а не более широкое понятие, содержащее указание на религиозную принадлежность. Этот сдвиг отражает стремление улучшить отношения с исламским миром и особенно с арабскими государствами Ближнего Востока, что было впервые обозначено в Каирской инициативе Обамы в 2009г. В ЦЕЛОМ СТРАТЕГИЮ-2010, КАК И ВНЕШНЮЮ ПОЛИТИКУ США НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ, ОТЛИЧАЕТ НЕКОТОРАЯ ДВОЙСТВЕННОСТЬ. В документе сохранена установка на глобальное лидерство США, но с учетом неблагоприятных условий имеет место определенный сдвиг в средствах и методах его достижения. В них четко просматриваются две линии, и в зависимости от обстоятельств предпочтение отдается тому или иному подходу. Первый подход очень близок к методам внешней политики США в 1970-е гг. и особенно к курсу администрации Никсона, проводимого по итогам поражения в войне во Вьетнаме. Среди характерных черт можно отметить отход от односторонних силовых действий, развитие отношений с СССР (разрядка), вьетнамизация войны в Юго-Восточной Азии, опора на региональных союзников. В современных условиях проявлениями этой гибкой линии стали “перезагрузка” отношений с Россией, стремление улучшить отношения с арабским миром, а также возврат к подходам 1960-70-х гг. о “контролировании” конфликтов в интересах США, что проявилось в попытках урегулирования ближневосточного конфликта и налаживании армяно-турецких отношений.

Вторая линия связана в большей степени с силовыми аспектами и проводится в современных условиях значительно более робкими средствами. Здесь превалирует ряд методов и подходов из арсенала администрации Буша-младшего. К этим проявлениям можно отнести попытки вновь расширить географические рамки и задачи НАТО, предложения о закреплении военного присутствия альянса в Прибалтике, стремление сохранить пусть и в усеченном виде программу ПРО, расширение масштабов агрессии в Афганистане. В то же время заметно, что силовые методы становятся тоньше, большее предпочтение отдается хирургическим действиям сил специальных операций: так, в мае стало известно, что президент Обама санкционировал план размещения сил спецназначения в 75 странах, главным образом в странах Восточной Африки, Йемене, а также в ближневосточных государствах и странах Центральной Азии.

11.2. Главные цели оон

Комментарии

Современный мир, который представляет собой совокупность государств или наций, характерен постоянным усилением взаимосвязей между этими государствами, которые нивелируют политические (и другие) различия стран, создают все более единое политическое пространство. Появляются общие политические задачи, такие как военная, экологическая, геологическая безопасность, социальный и экономический прогресс и т. д. Появились и средства решения этих задач и структура, которая их координирует – Организация Объединенных Наций (ООН). Таким образом, имея в наличии все системообразующие признаки: наличие отдельных элементов, связей между ними и целостных системных свойств, можно говорить о международной политической системе (МПС).

Первым признаком системы является наличие компонентов , то есть взаимосвязанных частей единого целого. Компонентами, составляющими мировую политическую систему, выступают государства, союзы государств, международные правительственные и неправительственные организации (см. схему 11.1).

Вторым существенным признаком системы являются связи между ее компонентами. Для мировой политической системы наиболее важными являются политические связи (внешняя политика государства), неполитические социальные контакты на групповом в индивидуальном уровне, экономические связи, культурные, правовые, спортивные.

Третьим признаком системы является внешняя окружающая среда.

Внешней средой для мировой политической системы (и для всей социокультурной человеческой системы) является природа Земли, воздействуя на которую люди совершенствуют свою культуру, в том числе и политическую систему.

Наконец, четвертым признаком системы являются присущие только ей (а не отдельным компонентам) системные свойства, то есть стремление к сохранению всего человечества. Отсюда вытекает стремление к единству и интеграции государств, стремление к политической стабильности мировой системы (в отличие от стремления государств-компонентов к соперничеству), стремление к равновесию с внешней средой (физическим миром) и вытекающая отсюда ответственность за сохранение окружающей среды (отдельные государства больше озабочены сохранением природы на своей территории).

Эти стремления выражает универсальная международная организация ООН, выступающая пятым компонентом МПС (см. схему 11.1). В уставе ООН сформулированы такие ее главные цели, как поддержание международного мира и безопасности, развитие дружеских отношений между нациями, сотрудничество в решении экономических, социальных, культурных и гуманитарных проблем (см. схему 11.2).

11.3. Структура оон

Комментарии

Международная система не копирует политическую систему общества. При достижении целей ООН ее члены не вмешиваются во внутренние дела суверенных государств, кроме случаев угрозы миру и предотвращения актов агрессии.

Основным органом ООН является Генеральная Ассамблея, которая представляет собой собрание делегаций стран – членов ООН. Каждая делегация включает в себя не более 5 представителей и 5 заместителей из числа советников и экспертов.

Ежегодные сессии Генеральной Ассамблеи ООН начинаются в третий вторник сентября. На первом заседании избирается председатель и 21 заместитель председателя (6 – от Африки, 5 – от Азии, 1 – от Восточной Европы, 3 – от Латинской Америки, 2 – от Западной Европы, 5 – от постоянных членов Совета безопасности). Председателем не может быть представитель страны – постоянного члена Совета безопасности. Открывает очередную сессию Генеральной Ассамблеи глава той делегации, от которой был избран председатель на предыдущей сессии.

После утверждения повестки дня начинается общеполитическая дискуссия, которая длится две-три недели.

Предварительно вопросы, выносимые на сессию, рассматриваются в Главных комитетах. Всего в ООН создано семь Главных комитетов.

Специальный политический комитет рассматривает политические вопросы и вопросы международной безопасности; первый комитет – вопросы разоружения и связанные с ними вопросы международной безопасности; второй комитет занимается экономическими и финансовыми вопросами; третий – социальными и гуманитарными проблемами, четвертый – деколонизацией, пятый курирует административно-правовые вопросы и шестой – чисто правовые.

Кроме того, существуют комитеты и комиссии, постоянные конференции по более узким вопросам (например, по атомной радиации, использованию космического пространства и т. д.), специальные миссии по мирному урегулированию споров.

На 1995 г. с учетом изменений, происшедших в мире за последнее время (распад СССР, Югославии, Чехословакии, образование новых государств), в мире насчитывалось 185 стран – членов ООН и 5 стран-наблюдателей (Ватикан, КНДР, Республика Корея, Монако, Швейцария). Эти государства и составляют компоненты международной системы. Они имеют право решающего голоса на Генеральной Ассамблее (кроме стран-наблюдателей, имеющих совещательный голос); они могут быть избраны в число десяти непостоянных членов Совета безопасности, они также имеют право ставить вопросы повестки дня.

Совет безопасности осуществляет оперативные функции по поддержанию мира и стабильности. Это своеобразная исполнительная власть, мировое правительство с урезанными прерогативами. Оно не имеет экономических и ограничено в политических функциях. Кроме десяти непостоянных членов, избираемых на два года, в Совет безопасности входят на постоянной основе представители великих держав: США, России, Великобритании, Франции и Китая, официально имеющих ядерный статус. Решение Совета безопасности считается принятым при наличии минимум девяти голосов из пятнадцати, причем великие державы имеют право вето.

Международный Суд избирается Генеральной Ассамблеей и Советом безопасности ООН в составе 15 членов на девятилетний срок. Международный Суд избирает председателя, вице-председателя и секретаря на каждый трехлетний срок. Международный Суд правомочен выносить обязательные для сторон решения, а также консультативные заключения по любым вопросам международного права. Сторонами по делам, разбираемым Международным Судом, могут быть только государства. Это еще раз подчеркивает роль государств как основных компонентов международной системы.

Кроме основных органов ООН существуют так называемые специализированные учреждения – самостоятельные автономные межправительственные организации по экономическим, социальным и гуманитарным вопросам. Наиболее известные из них:

Международная организация труда (МОТ);

Организация Объединенных наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО);

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ);

Международный союз электросвязи (МСЭ);

Межправительственная морская консультативная организация (ИМКО);

Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС);

Продовольственная и сельскохозяйственная организация (ФАО);

Международный банк реконструкции и развития (МБРР);

Международный валютный фонд (МВФ).

Под эгидой ООН существуют международные региональные организации, имеющие статус наблюдателя. К ним относятся:

A. Экономические организации:

1. Европейское экономическое сообщество (ЕЭС).

2. Латиноамериканская экономическая система (ЛАЭС).

3. Африканский банк развития (АБР).

Б. Социально-культурные организации:

1. Исламская конференция.

2. Содружество наций.

3. Афро-азиатский консультативно-правовой комитет.

B. Политические организации:

1. Лига арабских государств (ЛАГ).

2. Организация американских государств (ОАГ).

3. Совет Европы (СЕ).

4. Организация африканского единства (ОАЕ).

Международные военные организации не получают статуса наблюдателя ООН. Считается, что их деятельность не соответствует уставу ООН.

Все организации ООН, международные организации государств, действующие под эгидой ООН, и составляют институты международной системы. Кроме институтов в эту систему следует включить:

Международные правовые нормы;

Политическое сознание и политическую культуру;

Политические отношения.

Международные правовые нормы – это нормы международного права, которые представляют собой комплекс понятий, сформулированных в обычном праве, в Гаагских конвенциях 1899 и 1907 гг., в Женевском протоколе 1925 г. и Женевской конвенции 1949 г., в конвенциях ООН и ее Уставе, в Уставе Нюрнбергского трибунала и т. д. Важнейшими категориями международного права являются определение агрессии, аннексии, войны, военнопленного, нейтралитета, гражданства и др.

Политическое сознание и политическая культура международной системы состоят из тех же компонентов, что и политическое сознание и культура социетального уровня.

Международные отношения представляют собой сложный комплекс взаимоотношений между государствами в рамках ООН, в международных региональных организациях и на двусторонней основе. Сюда входят экономические, политические, военные, культурные связи, осуществляемые как на государственной, так и на общественной и даже личной основе. С развитием цивилизации интенсивность международных отношений нарастает. Особенно быстро в последнее время развиваются негосударственные связи. Все это ведет к интеграции мирового сообщества, развитию международной системы, более успешному решению глобальных проблем.

Таким образом, международная система – это взаимосвязанный комплекс институтов ООН, международных организаций, правовых норм, политического сознания и политической культуры, сложной сети международных отношений, включающих политику всех стран Земли (см. схему 11.3).

Политическая система, ныне существующая в России, не только не подходит ей, но и является для неё противоестественной

Реальность

Политическая система, ныне существующая в России, не только не подходит ей, но и является для неё противоестественной. Причём во всех своих составляющих — от доктринальных документов (начиная с Конституции 1993 года) до институтов (например, Государственной Думы, в которой естественным для России является только её историческое название; политических партий, которые не являются в строгом смысле слова партиями ни классического, ни нового типа; практически отсутствующего местного самоуправления и т. д.).

Наконец, абсолютно противоестественным для России является её подчинённость международным институтам, включая даже те, в создании которых она сама не принимала никакого участия, в силу чего они по определению не учитывают интересов России или впрямую им противоречат.

И дело не в том, что так считаю я. Дело в том, что всё это подтверждается каждодневно и на все уровнях. Прежде всего тем, что единственным эффективно действующим политическим институтом в нашей стране является институт президентской власти (власти верховного правителя), причём и его эффективность проявляется только при сильном и целеустремлённом носителе этой власти (в данном случае — Владимире Путине, ибо то же, но при Михаиле Горбачёве и Борисе Ельцине привело к печальным результатам).

Мы не можем найти в России ни одного социального слоя (от олигархов до бомжей, от так называемой интеллигенции до так называемого офисного планктона, от промышленных рабочих до так называемого креативного класса, от пенсионеров до золотой молодёжи, от чиновников до богемы, от учёных до наёмных работников), который бы в массе своей был удовлетворён нынешним положением дел (от экономики до политики и культуры) в стране и своим собственным положением.

Ни в одной просвещённой аудитории мы не найдём и дюжины человек, которые искренне сказали бы, что в России есть политическая партия (думская или иная), отражающая их интересы и за сохранение власти которой они готовы в любой момент выйти не то что на баррикады, а хотя бы и на выборы, особенно если идёт дождь или нужно ехать на дачу.

Наконец, всё возрастающая ностальгия по советскому прошлому и по Советскому Союзу как государству дополняет эту картину, может быть, и эмоционально-психологической, но яркой и сочной краской.

Почему так произошло?

В силу многих причин, но для наших рассуждений главными являются три.

Во-первых , нынешняя политическая система России позаимствована на Западе, а следовательно, абсолютно не подходит для нашей страны. Как мне уже неоднократно приходилось говорить, мы приобрели стиральную машину, которую вынуждены (в реальных условиях России) использовать как холодильник. Естественно, что она работает плохо и отнюдь не по приложенной к ней инструкции (то есть Конституции 1993 года).

Во-вторых , эта западная система, в частности — многопартийность, перенесена нами с Запада в тот момент, когда она перестала эффективно работать и там, то есть устарела, обветшала, переродилась и всё чаще работает не в демократическом, а в авторитарном режиме.

Невозможно построить демократию западного типа (не путать с демократическими декорациями) в стране, не приспособленной к западной модели демократии, да к тому же по устаревшей и изжившей себя модели. А ведь на создание того, что невозможно в России создать (демократию западного типа), мы тратим гигантские силы и средства, а на обеление её (доказывание себе и другим, что это и есть желанная всеми и искомая демократия) — огромные информационные и интеллектуальные ресурсы. И всё это — бестолку. Ибо доказать недоказуемое нельзя, а политическая система в России работает по своим собственным законам, никакого отношения не имеющим к официальным документам и декларациям.

В-третьих , существующий с 1993 года в России политический режим привёл (и не мог не привести) к не меньшему, чем на излёте советских времён, отчуждению основной части населения от власти и особенно от собственности, понимаемой не только в границах лично-семейного кругозора (квартира, машина и пр.). Тут нужно иметь в виду, что население России фактически (пусть и в меньших масштабах) обладало лично-семейной собственностью и в советское время, но при этом не знало массовой бедности и тем более нищеты, однако официально, а в какой-то степени и реально владело всей суммой общенациональных богатств. Синдром «ограбленной нации» остаётся и ещё долго будет оставаться одной из основных характеристик массового (народного) сознания в России. Отсюда, в частности, и неприятие почти всех реформ, проводимых сегодня в России, даже в их здоровой (меньшей), а не спекулятивной (большей) части.

Что делать?

Во-первых , привести политическую систему современной России в соответствие с реальностями России как цивилизационно-исторического феномена — нации, страны и государства. К таковым, помимо прочего, относится наличие особой русской (российской) политической системы, сильно отличающейся от западной (европейской).

Во-вторых (как следствие первого), полностью отказаться от построения в России «демократии западного типа», а равно и от стратегии «догоняющего развития» и создать политическую конструкцию, отвечающую естественным условиям России и подлинным интересам населяющих её народов, в первую очередь — русского.

В-третьих, минимизировать (ибо полностью избавиться от этого невозможно) отчуждение населения от власти.

В-четвёртых , ликвидировать (а вот это возможно) отчуждение природных и остальных общенациональных богатств России от основной массы её населения, то есть практически ото всех, кроме нескольких тысяч семей. Кстати, именно такое отчуждение и примерно в той же пропорции наблюдалось в Российской империи начала ХХ века. Результат — свержение власти и крушение государства.

(Отмечу в скобках, что ни первое, ни второе, ни третье, ни четвёртое не отрицает демократии, частной собственности, рынка и прочих общецивилизационных институтов и ценностей.)

Конкретно об оптимальной политической системе для России (на примере парламента)

Традиционный (известный нам, привычный, общепринятый) парламентаризм, основанный на «бесполой партийности» исчерпал свою политическую эффективность, а сам институт партий исторически устарел и почти полностью переродился в институт скрытого или открытого лоббирования интересов ограниченного числа современных владетельно-властных кланов. Это справедливо для всего мира, а не только для России.

Вряд ли какой олигарх ходит голосовать на выборах, ибо у него и без того достаточно возможностей провести свой личный интерес или интерес своего политического или бизнес-клана в парламенте. И несмотря на то, что какой-нибудь рабочий со всей семьей каждый раз участвует в голосовании, шансы на учёт его интересов (кроме некоторых, в силу особых причин учитываемых правящим классом) в решениях парламента всё равно стремятся к нулю.

Когда-то считалось, что сословное представительство исключает учёт интересов основной массы населения, а партийное создает механизм реализации этих интересов хотя бы на законодательном уровне. Когда-то, видимо, так и было. Было — и сплыло.

Я думаю, что в современном парламенте России в равных пропорциях должны быть представлены, как минимум, следующие сословия :

1. Крестьянское (сельхозпроизводители)
2. Рабочее (наёмные работники сферы материального производства)
3. Врачебно-медицинское
4. Учительско-преподавательское
5. Научное (наполовину гуманитарное, наполовину от естественных наук)
6. Информационное (но не журналистское, у которого и так есть трибуна)
7. Духовное (от традиционных религий)
8. Военное
10. Частнособственническое (владетельное)
11. Женское
12. Опекаемых и поднадзорных (дети-сироты, старики, инвалиды, бездомные, заключенные).

Нетрудно заметить, что первые десять сословий сложены фактически по профессиональному признаку, а последние два — по специфическим: гендерному и признаку повышенной социальной незащищенности.

Мало кто из нас с легкостью ответит на вопросы: за какую партию он голосовал? Какая партия лучше других отражает его интересы? Какой должна быть партия, которая эти интересы отражала бы в максимальной мере?

Но любой из нас легко отнесет себя к одному из двенадцати перечисленных сословий (термин, возможно, нужно подобрать другой). Следовательно — легко и осмысленно сделает свой выбор при голосовании.

Обратите внимание: в предложенной мною схеме нет никакой аристократии или «художественной интеллигенции», олигархи и мелкие собственники соединены в одно сословие и полностью отсутствует юридическое сословие, которое вообще не должно иметь какого-либо выраженного самостоятельного, а тем более самодовлеющего статуса. Тогда парламент и Конституционный суд будут, например, принимать решение об отмене либо воссоздании института смертной казни, исходя не из каких-то абстрактных «европейских ценностей» и неизвестно зачем появившихся «международных обязательств», а из национальных интересов страны. В данном случае — из интересов борьбы с запредельной по масштабам и жестокости преступностью.

Двенадцати сословиям должны соответствовать двенадцать парламентских курий с равным числом мест. А столь дорогие сердцу многих нынешние и идеальные прошлые и будущие партии (электоральные механизмы), от которых сразу отказываться не нужно, пусть конкурируют своими конкретными списками за места в каждой курии, а не в Думе в целом.

«Золотая корзина» гражданина России: материально явленная справедливость

Все согласны с тем, что экономика, политическая система и общественные отношения России нуждаются в модернизации, но большая часть общества не верит в то, что правящая элита России и даже власть намерены справедливо распорядиться плодами этой модернизации. На многое способен, что не раз было доказано историей, русский народ, но когда он видит, что список отечественных миллиардеров растёт гораздо быстрее, чем его, народа, благосостояние, то в лучшем случае замыкается в круге собственных материальных интересов, а в худшем посылает всё, включая и модернизацию, к чёрту. И уж тем более странно ждать в наше время, когда потребительство стало национальной идеологией России, а правящий класс даже не пытается умерить или скрыть свой гедонизм, а, напротив, открыто демонстрирует презрение не только к неимущим, но и к обществу и России в целом, что кто-то принесёт в жертву национальным интересам страны свой комфорт и сиюминутное спокойствие.

Как уж там удавалось в США или Западной Европе под маркой «национальных интересов» непротиворечиво соединить интересы правящего класса и остального общества, отдельный вопрос. Но сейчас мы видим, что эта западная политическая конструкция начинает трещать по швам. Однако в России в последние десятилетия такого соединения добиться явно не удалось. Да и попыток серьёзных не было.

Пора сделать такую попытку, ибо очевидно, что наличие колоссальных природных богатств у России, но при отсутствии единства цели и воли у общества, правящего класса и власти рано или поздно приведёт к тому, что страна будет разорвана на части . Инициатором разрыва станет, конечно, правящий класс, а общество не захочет или не сможет сопротивляться. Ну а власть будет просто куплена правящим классом. Отечественным, если его ещё можно так назвать, или правящими группировками других мировых игроков.

В треугольнике «общество-правящий класс-власть» общество, увы, является страдательным и пассивным объектом управления и эксплуатации. Правящий класс, являющийся властно-владетельным, так как у него, в отличие от общества, есть и власть, и собственность, активен, но исключительно эгоистичен и по факту является компрадорским. Интересы России волнуют его только в той мере и до той поры, пока ему удаётся извлекать из этой страны сверхприбыли для себя. Остаётся власть — пока у неё ещё есть сила контролировать правящий класс и подкармливать народ. И право издавать законы.

Итак, что же должна сделать российская власть , чтобы доказать (а не просто продекларировать) обществу искренность своих намерений устроить, в том числе и с помощью модернизации, процветание в России не только для элиты, а для всех? Ответ оригинальным быть не может, ибо он один-единственный. Это справедливость. Материально явленная справедливость. То есть соучастие каждого во владении тем, что является общим (между прочим, и по Конституции, которая в этой части полностью не соблюдается) достоянием всех граждан России — её природными богатствами.

В принципе это вроде бы то же, что в своё время провозгласили и сделали большевики. Но в реальности в СССР произошло отчуждение этих богатств от основной массы населения, так как постепенно управление этими богатствами было передано тогдашнему правящему классу — партийной бюрократии. А сейчас обладающие властью и/или капиталом просто берут себе то, что считают нужным, оставляя всем остальным постыдную по содержанию «минимальную потребительскую корзину».

Безусловно, коллективное управление собственностью неэффективно, да в принципе и невозможно. Но и фактическая приватизация общенациональных богатств под прикрытием якобы лишь управления ими ни к чему хорошему не ведёт. Да, прибыли максимизируются. Но только в интересах управляющих и в ущерб остальным, да и самим богатствам.

Так как же установить справедливость, которая является ценностью и сама по себе, а главное — в контексте нашей сегодняшней темы — которая подвигнет общество к искренней консолидации с властью?

Нужно отдать каждому его часть национальных природных богатств , не создавая при этом соблазна немедленно проесть полученное. Алгоритм, мне кажется, должен быть таким. Каждый гражданин России при рождении или при получении гражданства автоматически приобретает право на конкретно исчисленную долю национальных богатств России, называемую, допустим, годовой индивидуальный доход (ГИД), а ещё лучше — «золотой корзиной» гражданина России. Эта доля включает в себя (единицы исчисления условны): 10 кв. метров земли, 1 кубометр питьевой воды, 10 кубометров древесины, 1 тонну нефти, 100 кубометров газа, унцию золота, 1 карат алмазов в год. По истечению каждого года жизни эта собственность зачисляется на персональный счет каждого гражданина России. Эта собственность является неотчуждаемой и не передаётся по наследству. Сам гражданин может воспользоваться своей собственностью или её денежным эквивалентом в любой момент после наступления его 18-летия. При выходе из гражданства России право на ГИД автоматически пропадает. Институт двойного гражданства ликвидируется.

Денежный эквивалент ГИД («золотой корзины») исчисляется в специально созданной национальной валюте, курс которой к рублю устанавливается на основе биржевых котировок. Это что-то типа знаменитого золотого червонца.

Что дает такая схема , изложенная мною как принцип — без каких-либо экономических расчётов?

Во-первых , каждый гражданин России реально, а не конституционно-теоретически получает свою долю совокупных национальных природных (то есть не созданных другими людьми) богатств страны. И, оставаясь гражданином России, он имеет право этой долей свободно распоряжаться. И в этом качестве и самый бедный гражданин России, и миллиардер реально равны и равноправны на всех этапах своей жизни. А главное — равны и равноправны их дети.

Во-вторых , власть, вводящая такую систему распределения национальных природных богатств, автоматически вынуждена резервировать часть этих богатств за гражданами страны на случай предъявления ими своих прав, а потому не может отдать соответствующие природные ресурсы под полный контроль частных компаний. А частные компании вынуждены считаться с тем, что не весь объём природных ресурсов страны контролируется ими. Ибо если, например, 100 миллионов граждан России захотят в каком-то году получить причитающиеся им за этот год 100 миллионов тонн нефти, государство обязано будет им эту нефть выдать — из своих запасов или из запасов частных нефтяных компаний, неважно. Предполагаю, что одно это радикально изменит экономическую политику в стране. Ведь предъявление такого счета к государству возможно только в случае обнищания людей или даже просто постоянного получения ими за свой труд зарплаты, недостаточной для поддержания достойного уровня жизни. Подозреваю, что сам подход к определению зарплат в этом случае изменится. Он просто станет справедливым.

В-третьих , мне кажется, что после введения такого механизма вообще можно будет отказаться от нынешней неэффективной и несправедливой системы начисления пенсий по старости, ибо часть накопленного людьми ГИД будет использоваться как раз во время старости.

В-четвертых , само гражданство России станет материально выгодным, в то время как сейчас оно слишком многим представляется невыгодным прежде всего материально. Это очень важно, ибо, хоть это часто и не вполне справедливо, понятия «Россия» и «бедность» превратились в синонимы как в сознании наших граждан, так и жителей других стран.

В-пятых , только в этом случае мы начнем, наконец, беречь свои природные богатства. Богатые не берегут их сегодня потому, что Россия им нужна только для того, чтобы получить сверхприбыль и вывезти ее на Запад. А бедные — потому, что сегодня эти богатства им не принадлежат и завтра тем более принадлежать не будут. А богатые, по их убеждению, всё равно всё разграбят.

Но главное — это, конечно, то, что проблема отчуждения каждого гражданина от богатств его собственной страны снимается полностью. А появляется чувство необделённости, материально явленной справедливости и вера в то, что страна, наконец, принадлежит и тебе, а власть встала на службу и твоих интересов. Теперь я верю, что всё это не только «для них». И чем больше будем, по призыву власти, производить высокотехнологичной продукции, тем больше будет сохраняться моё богатство и богатство моих детей. А в другой стране мне ничего подобного не дадут.

Пора! Прежние пути исхожены

То, что я описал, не исчерпывает все составляющие оптимальной для России ХХI века политической и экономической конструкции.

Например, я не затронул проблему соотношения авторитарных (командных) и демократических (сетевых) способов управления. Хотя для меня ясно, что институт сильного президентства в России должен быть сохранён, но при гораздо более сильном и сословном парламенте.

Ещё одна даже не упомянутая мною проблема — соотношение центральной власти и полномочий множества, причём чрезвычайно разнообразных, российских земель (того, что ныне именуется «субъектами Федерации»). Ведь Россия — это, помимо прочего, страна стран, а население России — это народ народов. По одной этой причине властные механизмы в разных частях России не могут быть, как предполагает Конституция 1993 года, одинаковыми. Да они и не являются таковыми в реальности — вопреки Конституции и остальным законам.

Уникальная цивилизационная и, соответственно, политическая система России слишком сложна, чтобы её можно было проанализировать в одной статье. Но при этом она не бесконечно сложна, а потому её можно и описать в её главных составляющих, и каждую из этих составляющих довести до желаемого оптимума.

Конечно, то, что я предлагаю, есть не просто изменение избирательной или конституционной системы. По сути это бескровная политическая революция . И решиться на неё, отказавшись от привычных стереотипов («рынок нас спасет», а «демократия осчастливит»), нелегко. Но нужно. И можно — если есть политическая воля и национальный лидер, обладающий максимальным доверием общества. На то и власть, чтобы не только руководить тем, что ей досталось от предшественников, но и заменять устаревшее новым. Не только в градостроительстве или в том, что сегодня называется IT-технологиями. Но и не просто новым, а новым жизнеспособным и только потому эффективным.

Действовать нужно спокойно, предварив начало этой «бескровной политической революции» длительной и серьёзной общенациональной дискуссией.

Законы власти и управления универсальны и неизменны, а механизмы управления и власти (в частности, политические режимы), как и любые другие механизмы, устаревают. И странно создавать в России ХХI века политические конструкции, уже изжившую себя к концу ХХ века.

По моему глубокому убеждению, настоящая и животрепещущая задача современной российской политической мысли как раз и состоит в том, чтобы предложить нации не очередной проект перенесения «передовых» западных общественных моделей на нашу почву, а собственную модель (или вариативный набор моделей) оптимального политического устройства именно России. Ведь все старые пути (блуждания вслед за Западом) давно и многократно исхожены. Результат печальный. Пора найти свой путь.

Основной функцией политической системы является управление всеми общественными отношениями, всеми системами конкретного общества. Политическая система аккумулирует интересы и потребности различных субъектов политики, ранжирует их по значимости, приоритетности и вырабатывает соответствующие решения для их удовлетворения. Таким образом, система реагирует на требования социальной среды и адаптируется к се изменениям.

Типы политических систем

Политические системы можно классифицировать по разным основаниям. В зависимости от характера (способа осуществления политической власти) они делятся на тоталитарные, авторитарные и демократические.

она опирается на закон, выражающий интересы этого политического класса и его лидера (царя, императора, генерального секретаря, фюрера и т. п.). В таком политическом строе исполнительная власть является господствующей, а независимой судебной системы не существует.

В либеральных политических системах власть принадлежит экономически господствующим классам и характеризуется разделением властей (законодательная, исполнительная, судебная). Существует система «сдержек и противовесов», не позволяющая отдельным ветвям власти стать господствующими, а независимая судебная система обеспечивает равенство всех перед законом.

В социал-демократических политических системах власть принадлежит демократическому, правовому, социальному государству и гражданскому обществу, основу которого образует средний класс. Эта система основана на разделении властей, опирается на закон, обеспечивающий свободу и ответственность граждан. Ветви власти находятся в относительной гармонии, контролируются гражданским обществом, а также демократическим, справедливым, действенным правом.

Политические системы можно разделить на традиционные и модернизированные, в зависимости от характера гражданского общества, дифференцированности политических ролей, способа обоснования власти. Традиционная политическая система характеризуется политически неактивными гражданами, слабой дифференцированностью политических ролей, сакральным или харизматическим обоснованием власти. В модернизированных политических системах есть развитое гражданское общество, разнообразие политических ролей, разумный законный способ обоснования власти.

Стабильность политической системы зависит от способности государственной власти принимать решения и обеспечивать их соблюдение без применения силы. Последнее возможно при легитимности власти и ее решений. Эффективность политической системы означает удовлетворенность населения выполнением ее функций. Возникающие политические кризисы — результат неэффективности государственной власти, ее неспособности выразить интересы каких-то сообществ, согласовать их между собой, претворить такую согласованность в жизнь. Этому способствует также рассогласование между правильно выбранными интересами и их политической реализацией. Такое положение характерно для развивающихся обществ — с меняющейся стратификацией — как и в современной России.

Авторитарная политическая система

В первобытном обществе государства не было. Политическая (государственная) власть появилась на Востоке из родовой власти вместе с распадом родового общества, появлением частной собственности, прибавочного продукта, обострения борьбы родов, народов, классов за выживание. Она была нужна для некоторой нормализации такой борьбы.

На Востоке возникает деспотическая политическая система — государство, превращающее людей в подданных и «винтики» (служилых людей) государственной машины. Географическим условием ее является тяжелый климат, не позволяющий выжить отдельным семьям и общинам и требующие для выживания вмешательства власти. Причиной появления такой политической системы было стремление человека к административной организации ради выживания в неблагоприятной природной и общественной среде. Авторитарная система общества проходит в истории человечества стадии деспотическую на аграрной стадии человечества и тоталитарную (советская, фашистская, нацистская и др.) на индустриальной.

Исходной частью деспотической системы служит деспотическое сообщество, включающее в себя подданных (рабов, крепостных, пролетариев), политическую элиту и ее лидера (царя, императора, генерального секретаря, фюрера, дуче и т. п.) с соответствующей субъектностью. К исходной части здесь относятся авторитарная религия (в аграрных обществах) и тоталитарная идеология (коммунистическая, нацистская, фашистская; в индустриальных обществах); данной системе присущи, с одной стороны, исполнительность, покорность, терпеливость, а с другой — властность, жестокость и решительность.

Базисом авторитарной системы общества является авторитарная (деспотическая) государственная власть: правитель, политическая элита, чиновники, право, материальные ресурсы, санкции и т. д., — а также многочисленные общественно-политические организации, которые в советском обществе назывались «приводными ремнями» КПСС: пионерская, комсомольская, профсоюзная и другие. В деспотическом государстве исполнительная власть (МВД, ГБ, армия и г. д.) по численности и мощи господствует над законодательной и судебной. Основные функции такой государственной власти: поддержание порядка, обеспечение безопасности страны, организация экономики, правотворечество и т. д.

Авторитарная власть управляет всеми системами общества, выступая также монопольно хозяйствующим субъектом. Она направляет развитие экономики в своих целях, за счет демосоциальной системы. Амбиции деспотического лидера и его элиты, да еще подкрепленные псевдонаучностью и «классовым подходом» (как это случилось с «марксизмом-ленинизмом» в СССР), могут сделать экономику недееспособной, лишить средств дсмо- социальную систему и привести общество к краху.

Авторитарная политическая система превращает общества в чрезвычайно стабильные и прочные , но неспособные к саморазвитию. Они напоминают собой сооружения из монолитного железобетона: исходная, базисная и вспомогательная части в них связаны железным каркасом, залитым бетоном власти.

Изменения в политических обществах происходят медленно. Поколения живут в одних и тех же условиях, сохраняя стереотипы сознания и поведения: традиции прошлых поколений выступают высшими ценностями. Проблем «отцов и детей» не существует.

Развитие авторитарных политических систем идет экстенсивно и циклически. Когда деградирует политическая элита, слабеет госаппарат, прекращается поддержка населения и т. д., такие политические системы разваливаются. Иногда это происходит в результате военного столкновения с более сильной (умной, вооруженной, сплоченной) политической системой.

В начале XX века в некоторых феодально-капиталистических странах догоняющей модернизации возникла тоталитарно-политическая система: советская в СССР (при Сталине), фашистская в Италия (при Муссолини), нацистская в Германии (при Гитлере), так называемая «милитаристская» в Японии, франкистская в Испании (при Франко). Она была разновидностью авторитарной политической системы и оказала громадное влияние на общественные процессы в буржуазных странах.

Авторитарные политические системы превращают общества в своеобразные личности, а личности — в «винтик» государственной машины. Неслучайно русские называют Россию «матушкой», Святой Русью, Родиной, «рабой» (М. Волошин). Западные страны никогда не характеризовались такими метафорами: там личностью был и остается индивид. До постиндустриальной норы такая коллективная личность-страна могла выживать в условиях международной конкуренции. Удастся ли России остаться коллективистской личностью в постиндустриальном мире?

Либеральная политическая система

Либерально-политическая (демократическая) система общества возникла в античном (аграрном) обществе (Древняя Греция и Древний Рим) значительно позже авторитарно-политической, а затем получила развитие в индустриально-буржуазном обществе на Западе (в Европе) в результате революций XVII-XVIII веков. Нарождающийся либеральный политический строй выражал интересы буржуазии, был ведущим в капиталистических странах до «Октябрьской революции» в России и капиталистического кризиса 30-х годов XX века. Именно такой строй критиковали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте коммунистической партии» (1848).

Исходную часть либерально-политического строя образуют свободные общинники и граждане, объединенные в гражданское сообщество (совокупность негосударственных, добровольных организаций граждан для защиты своих интересов от своего государства): свободные политические партии, общественно-политические организации (церковь, профсоюзы и т. п.), СМИ. Их субъектность носит либерально-религиозный (в античном обществе) и либеральный (в индустриальном обществе) характер.

Базисную часть либеральной политической системы образует демократическая государственная власть в форме парламентской или президентской республики. В ней политический лидер и правящая элита избираются гражданами через прямые или ступенчатые выборы на определенный срок. Существует разделение властей на законодательную, исполнительную, судебную (последняя — на основе частного права). Важнейшими исполнительными органами являются правоохранительные (полиция и прокуратура). Наиболее важные вопросы решаются плебисцитами (референдумами) граждан. (Для исполнительной власти тоже характерно стремление к произволу за пределами частного права.) В западном обществе государственные функции приобретают координирующий характер, когда частные собственники вступают в рыночные отношения между собой.

Результативную часть либеральной политической системы образуют: 1) политическая, экономическая и демосоциальная стабильность; 2) соблюдение прав человека и гражданина; 3) возможность саморазвития в условиях конкуренции и неуверенность в завтрашнем дне; 4) защищенность от внешних угроз; 5) обеспечение внешней политической и экономической экспансии.

Называют разные причины происхождения такого государства. Марксисты доказывают, что ею послужило появление частных собственников, классовой борьбы бедных против богатых, стремление богатых защитить свою собственность с помощью власти. Фукуяма полагает, что демократию никогда не выбирают по экономическим причинам. Первые демократические революции (американская и французская) произошли тогда, когда промышленная революция шла только в Англии. Выбор в пользу прав человека не был обусловлен индустриализацией, появлением буржуа и т. д. «Для Гегеля первичным двигателем истории человечества является не современная наука или постоянно расширяющийся горизонт желаний <...> но полностью не экономический мотив — борьба за признание».

Структура либерального государства меняется в зависимости от типа общества. Для американских либералов (и консерваторов) государство включает в себя совокупность социальных институтов, обеспечивающих общественный порядок и оборону: полиция, суды, тюрьмы, армия и т. д. Оно выступает «ночным сторожем» и не может ограничивать частный индивидуализм граждан.

Для европейских социал-демократов государство включает, помимо вышеперечисленного, также школы, университеты, больницы, коммунальные системы, науку и т. д., которые в США находятся в частном ведении. Государственная инфраструктура пытается обеспечить равенство граждан в потреблении, возможность их участия в государственной жизни. Принцип участия вытекает из принципа социальной солидарности, ставшего знаменем французской буржуазной революции. Этот принцип отсутствует в современной Америке, где господствует принцип частной инициативы и индивидуализма.

Все механизмы и процедуры принятия решений по важнейшим вопросам функционирования и совершенствования политической системы регламентируются нормативными актами. Отдельные ветви и уровни власти взаимно оказываются под контролем закона. По оперативности принятия решений демократический механизм медленнее деспотического, но по конечной результативности выше его. Он позволяет проводить реформирование последовательно, поступательно и динамично, избегая по мере возможности вполне естественных ошибок.

Либеральная политическая система долгое время выражала преимущественно интересы экономически господствующих классов. В их интересах принималась конституция, формировался парламент, вводилось избирательное право. Остальная часть населения из-за характера труда, образованности, традиций из политической жизни исключалась. В результате увеличения мелкой и средней буржуазии, численности рабочих и интеллекттуалов, роста сознательности населения политическая жизнь подверглась социал-демократизации.

Социал-демократическая политическая система

В конце XIX века в капиталистических странах вводится всеобщее избирательное право, возникают многочисленные политические партии разных социальных классов: буржуазии, рабочих, фермеров, служащих. Приспосабливаясь к интересам небуржуазных классов, обострению межимпериалистических противоречий, катастрофическим последствиям Первой мировой войны, либеральная политическая система трансформировалась в социал-демократическую, которая представляет собой в некотором смысле смешанный, авторитарно-либеральный политический строй.

Социал-демократическая система возникла в результате заимствования некоторых тоталитарных институтов советской, нацистской и фашистской систем и социальной «прививки» их к либерально-политическим системам капиталистических стран в середине XX века: США (при Рузвельте), Швеции, Норвегии и других. «Прививаются» плановость, государственная экономика, государственное регулирование рынка, расширение социальных и политических прав низших классов. Эти процессы начались после Первой мировой войны, но приобрели значительный размах после Второй мировой войны, уничтожения тоталитарных политических режимов в Германии, Японии и Италии.

Исходную часть социал-демократического политического строя образует социал-демократическая общность, включающая средний класс (мелкая и средняя буржуазия, буржуазные интеллектуалы, служащие и рабочие), экономически обеспеченный, обладающий гражданскими правами, достаточно образованный, занятый предпринимательским трудом, состоящий из законопослушных граждан, следящий за соблюдением принятых в обществе законов, отстаивающий свои права против своего государства через гражданское общество. Ему присущи социал-демократические мировоззрение, ментальность и мотивация.

Базисную сферу социал-демократической власти образует демократическое, правовое, социальное государство в форме парламентской или президентской республики. Политический лидер и правящая элита избираются через прямые или ступенчатые выборы на определенный срок. Важные вопросы решаются с помощью референдумов. Разграничены функции законодательной, исполнительной, судебной, а также центральной, региональной и местной власти. Такое государство становится социальным, начинает заботиться о безработных, стариках, многодетных и прочих малоимущих через перераспределение доходов богатых и обеспеченных людей. Уилл Хаттон пишет по поводу такого государства: «Европейцы же расширяют пределы государства, включая сюда больницы, школы, университеты, коммунальные системы и даже научное знание. Создаваемая государством инфраструктура обеспечивает равенство всех членов общества и возможность для каждого из них участвовать в его жизни».

Результативную часть социал-демократической системы общества образуют: 1) политическая, экономическая, демосоциальная стабильность; 2) соблюдение прав человека и гражданина; 3) возможность саморазвития в условиях конкуренции; 4) защищенность от внешних угроз; 5) обеспечение внешней политической и экономической экспансии; 6) умеренное социальное равенство и социальная защищенность.

По оперативности принятия решений социал-демократическая политическая система медленнее либеральной, и тем более — авторитарной. Это связано с согласованием интересов разных социальных классов — оперативных и стратегических. Принятие важных решений в гражданской политической системе сопровождается общенациональной и внутрипартийной дискуссией, которая позволяет оценить положительные и отрицательные стороны принимаемого решения для страны и ее классов. Социал-демократическая политическая система позволяет проводить политическое, экономическое и иное реформирование последовательно, поступательно и динамично, избегая вполне естественных ошибок.

В своей известной статье «Конец истории» (1989) и книге «Конец истории и последний человек» (1990) Ф. Фукуяма выдвигает положение, что социал-демократическая («либерально-демократическая» по его терминологии) политическая система означает конец истории, т. е. представляет собой наиболее полное и эффективное выражение политических потребностей людей. «Это утверждение, — пишет он, — не означает, что стабильные демократии, такие, как США, Франция или Швейцария, лишены несправедливости или серьезных социальных проблем. Но эти проблемы связаны с неполной реализацией принципов-близнецов: свободы и равенства , — а не с дефектами самих принципов. Хотя какие-то современные страны могут потерпеть неудачу в попытке достичь стабильной либеральной демократии, а другие могут вернуться к иным, более примитивным формам правления, вроде теократии или военной диктатуры, но идеал либеральной демократии улучшить нельзя».

Американская организация «Дом свободы», специализирующаяся на оценке характера политических режимов, в 1972 году насчитывала в мире 42 демократических государства. Ныне к этой категории относят уже 120 государств. Организация «Программа развития ООН» относит к действительно демократическим 80 государств мира. При этом отмечается, что из 81 страны мира, провозгласивших строительство демократических государств, только в 47 эта цель была достигнута. В частности, странами с «консолидированной демократией» ныне считают Венгрию, Чехию, Словакию, Словению, Польшу, Литву и Латвию, а к странам, переходным к консолидированной демократии, относят Россию, Словакию, Молдавию, Болгарию, Румынию, Украину, Македонию, Хорватию, Албанию, Армению, Киргизию, Грузию, Казахстан и Азербайджан. Странами «консолидированной автократии» называют Белоруссию, Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан. С такой оценкой можно не соглашаться, но следует обратить внимание на то, что демократизация в разных странах проходит по-разному.

1. Геополитические эпохи в развитии международной политсистемы (МПС)

2. Классификация государств современной МПС

3. Международные организации – субъекты МПС

Литература:

· Алаев Э. Страны, народы и государства // Федерализм. 1997.№ 2.

· Весь мир. Энциклопедический справочник. - М., 1999.

· Политическая карта мира. - М., 2001.

· Экономическая, социальная и политическая география мира. Регионы и страны. Учебник / под ред. С.Б. Лаврова. - М., 2002.

Международная политическая система - это совокупность независимых политических субъектов которые взаимодействуют в рамках определенных правил. Иногда это понятие употребляется в значении Мировое сообщество , и даже Международное общество .

Центральными фигурами Международной политсистемы являются ГОСУДАРСТВА, поэтому Эмануил Кант сравнивал ее с "Обществом государств", которое функционирует на основе международного права.

И это вполне естественно, поскольку суверенное национальное государство - главный носитель власти не только в рамках отдельно взятой страны, но и на международной арене. Именно государство имеет реальные властные полномочия выступать в качестве субъекта международного сообщества, заключать договора или соглашения, объявлять войну или заключать мир.

Система эта достаточно сложная и динамичная, если учитывать даже по количеству ее составляющих. В 1500 году только в Европе было 500 государств. В 1800 году в мире было 137 независимых государств, в 1900 году - 57 государств. Ныне насчитывается более 200 государств .

Основные принципы современной мировой политики были заложены Вестфальской системой межгосударственных отношений в 1648 году после окончания Тридцатилетней войны. Эта геополитическая эпоха характерна тем, что происходило формирование национальных государств с жесткой централизованной по преимуществу монархической формой правления и европейская межгосударственная система превратилась в мировую. Главными центрами силы были Испания, Португалия, Голландия.

Такой миропорядок существовал почти 150 лет до Великой Французской революции и знаменитых наполеоновских войн, разрушивших Вестфальскую систему. Следующую геополитическую эпоху, закрепленную Венским конгрессом глав государств, победивших Наполеона называют Венской эпохой.

Мировыми центрами силы стали Российская и Австро-Венгерская империи и постепенно набиравшие за счет ограбления колоний силы Англия, Франция, Германия и Турция. Вплоть до середины ХIX века на Евроазиатском континенте доминировала Россия. Европейские страны убоявшись русского гегемонизма в случае победы над Турцией и полным контролем над Черным, Балтийским и Каспийским морями, дружно выступили против нее в Крымской войне (1853-1856 гг).

После поражения России Венская система претерпела изменения, но продолжала функционировать. Россия, потеряв гегемонию, вынуждена была балансировать на геополитическом поле между Францией, Англией и Германией. В результате сложных дипломатических кампаний в Европе сложилось два мощных блока: Антанта (Россия, Англия, Франция) и Тройственный союз в лице Германии, Австро-Венгрии и Италии. Цель блоков, в особенности второго - передел сфер влияния.

Результатом противостояния стала Первая мировая война, в которой Тройственный союз потерпел поражение. В результате кардинальным образом изменился геополитический расклад сил. Рухнули Германская, Австро-Венгерская, Российская и Турецкая империи. На развалинах этих империй возникли несколько небольших государств, попавших под влияние победителей. Мирный договор по итогам 1 Мировой войны был заключен в Версале, поэтому новая геополитическая эпоха получила название Версальская.

Геополитическими лидерами ее были Великобритания и США. Однако эта система была взорвана в результате 2 Мировой войны, заключительным актом которой явилась Потсдамская мирная конференция, на которой была зафиксирована новый баланс сил. Мир после Потсдама стал биполярным, во главе двух мощных блоков Варшавского договора и НАТО, лидерами которых стали Советский Союз и США.

Противоборство двух систем и определяло содержание Потсдамской геополитической эпохи .

Новая расстановка сил возникла после развала СССР, Договор о прекращении функционирования его был подписан в Беловежской пуще в декабре 1991 года, поэтому складывающийся мировой порядок некоторые геополитики называют Беловежской геополитической эпохой. Запад, во главе с США, включающий страны, так называемого, золотого миллиарда стремится закрепить свою победу, не дать подняться России, откусывая от нее по кусочку геополитического пространства.